«Робот-зазнайка» и другие фантастические истории

Как это бесит! Перед ним дорога в вечность, он так много должен сделать – и не может начать, пока не избавится от влияния сонной пыли.

Но вот, ломая голову, он наконец вспомнил человека, который заменил ему отца много лет назад.

Его не удивило то, что Щипач живет, где и жил, в сумрачном углу башни. Удивительно было, что старик все еще жив.

Сэм не ожидал этого. Подсознательно не был готов – настолько не готов, что не потрудился снова замаскироваться.

Щипач лежал в постели, его чудовищно рыхлое тело утопало в матрацах, опухшее лицо посинело. Он мучительно чихал.

Маленькие злобные глазки оглядели Сэма.

– Ага, – сказал он. – Ну, входи, сынок.

В комнате было грязно. Старик в постели пыхтел, ворочался, силился приподняться. В конце концов он отказался от этой безнадежной затеи, расслабился и попросил выпить.

Сэм нашел на столе бутылку, откупорил. Щипач глотал с жадностью. На обвисших щеках появился румянец.

– Эта баба никогда не делает, как я велю, – пробормотал он. – Что тебе нужно?

Сэм удивленно рассматривал его. Чудовищное существо казалось таким же бессмертным, как и члены аристократических семей. Но такого бессмертия, как это, не пожелает ни один здравомыслящий человек. Сэм с уважением предположил, что старику уже больше ста лет.

Он подошел и забрал из вялой руки Щипача бутылку.

– Сначала ответь на несколько вопросов.

– Выпивка… Дай сюда.

– Когда услышу то, что мне нужно.

Старик пошарил в грязной постели. В его руке появился пистолет-игольник.

– Дай, сынок, – негромко потребовал Щипач.

Сэм пожал плечами и вернул бутылку. Старик не потерял своей хватки. Кажется, Сэм все-таки нашел того, кто ему нужен.

– Щипач, ты в курсе, как давно мы не виделись?

– Очень давно, сынок. Тридцать… нет, почти сорок лет.

– Но ты узнал меня. Я не изменился. Не постарел. А ты ничуть не удивлен. Должно быть, что-то знаешь обо мне. Где я был?

Утробный смех потряс громоздкую тушу. Кровать заскрипела.

– Думаешь, ты реален? – спросил Щипач. – Не будь дураком! Я сплю, и ты мне снишься. – Он протянул руку и коснулся разноцветного шара размером с мужской кулак. – Вот он, сынок. Зачем страдать от боли, когда есть «оранжевый дьявол»?

Сэм подошел поближе, чтобы разглядеть оранжевый порошок в шаре.

– Понятно, – сказал он.

Сквозь тонкие щели в рыхлой плоти на него смотрели хитрые глазки. Взгляд слегка прояснился.

– Ты все-таки реален? – пробормотал Щипач. – Да, похоже на то. Что ж, сынок, вот теперь-то я удивлен.

Сэм смотрел на оранжевый порошок. Он знал, что это. Сильный наркотик, ослабляющий связи между объективным и субъективным, так что образы, созданные воображением, становятся почти осязаемыми. Надежда, на мгновение появившаяся у Сэма, исчезла. Нет, ему не узнать сейчас, где он провел сорок лет.

– Что с тобой случилось, Сэм? – спросил Щипач. – Ты давно должен был умереть.

– Последнее, что я помню, – как мне в лицо бросили сонную пыль. Это было сорок лет назад. Но я нисколько не изменился за этот срок!

– Сонная пыль? Она не сохраняет молодость.

– А что сохраняет? Что могло меня вот так сохранить?

Кровать снова затряслась от громового хохота.

– Родись от правильных родителей – проживешь тысячу лет!

– Что ты имеешь в виду? – Сэм вдруг обнаружил, что дрожит.

До сих пор у него не было возможности как следует обдумать то обстоятельство, что он проснулся, что он молод, тогда как должен быть стар, – следовательно, он бессмертен. Но каким образом это произошло? Благодаря чему? Из неведомого источника, таящегося в глубине подсознания, Сэм черпал уверенность, что у него, как у длинноногих и длинноруких бессмертных, впереди тысячелетия. Но все бессмертные стройны, высоки, красивы…

– Ты всегда был плешив? – неожиданно спросил Щипач. Получив утвердительный кивок Сэма, он продолжил: – Должно быть, в детстве чем-то переболел. А может, причина другая. Когда я тебя впервые увидел, у тебя было несколько шрамиков, здесь и здесь. Вижу, они почти исчезли. Щипач не глуп, сынок. До меня доходили кое-какие слухи, но я не связывал их с тобой. Будто бы одна женщина, техник, прооперировала ребенка и в награду получила плащ счастья.

– Что за операция?

– В основном на железах. Это говорит тебе о чем-нибудь?

– Да.

Голос у Сэма стал хриплым. В горле пересохло, кровь застучала в висках и шее. Он сделал два шага вперед, подхватил пластиковый стул и со всего маху ударил им о колено. Прочный пластик разрезал ему руки, оставил ссадину на ноге, и Сэму полегчало. С чудовищным усилием он подавил в себе бесполезный гнев, усыпил его, как волк Фенрир, решив, что час мести еще придет. Затем осторожно поставил стул и посмотрел Щипачу в лицо.

– Я бессмертный, – сказал он. – Вот оно что. Я бы рос, как все бессмертные дети, если бы… если бы кто-то не пустил в ход медицину. От кого та женщина получила плащ?

Огромный сейсмический толчок сотряс кровать.

– Чего не знаю, того не знаю, – проревел Щипач. – Дай хлебнуть!

– Ты уже выпил всю бутылку, – заметил Сэм. – Ладно, Щипач, забудем пока о бессмертии. Я пришел по другому поводу. У тебя сохранились связи?

– Сохранились, – ответил Щипач и перевернул бутылку над открытым ртом.