Род

Голос Эйнара напугал ее, и Хельга инстинктивно вздернула топор на высоту локтя, защищаясь.

– Эй!.. Полегче, – добавил он, и на лице его проступило беспокойство. – Это всего лишь я. Что случилось?

Позади него слышалась трескотня Аглы и Хильдигуннюр, направлявшихся к садику с травами.

– Не знаю, Эйнар, – она посмотрела на него, он был ее названым братом столько, сколько она себя помнила. – Но пообещай мне кое-что.

– Что угодно, – сказал он с легкой улыбкой, не сводя с нее голубых глаз. – Что тебе нужно?

– Мне нужно, чтобы ты был осторожен.

Эйнар пожал плечами:

– Пфф. Не бойся, Хельга, они все старые и глупые. Пойду я. Говорят, мы сегодня выкатываем четыре бочки меда. – Он подмигнул ей. – Настоящий пир будет, уж не сомневайся.

Ритмичное «так-так-так» ножа Тири по деревянной доске задавало ритм непрерывным движениям Йорунн, срезавшей с репы кожуру лентами с палец длиной.

– Мне так жаль твоего брата, – сказала ей Тири через плечо, нарушив тишину.

Она поджала губы.

– Он мог бы изменить свое положение, но не хочет. В конце концов, каждый строит свой собственный дом.

– И все же, можем ли мы что-то сделать? Может, поговорить…

– Не знаю, – оборвала ее Йорунн, не поднимая взгляда. – Не знаю, поможет ли тут разговор. И совсем не хочу в это лезть.

Нож застучал быстрее.

– Все равно это неправильно, – пробормотала Тири.

– На свете много что неправильно, – жестко сказала Йорунн.

Какое-то время в доме царила тишина, нарушаемая лишь звуками работы. Огромный котел Хильдигуннюр дразнил их раззявленной пастью, и сколько бы овощей они ни закидывали внутрь, проклятая штуковина не заполнялась и на половину.

Скрипнула дверь, и вошла Руна.

Тири подняла голову, посмотрела на нее и продолжила резать, не сказав ни слова. Йорунн тоже сосредоточилась на своей работе.

– И вам привет, – сказала Руна. – Теплый семейный прием, как всегда.

– Не холодней твоей постели, – сказала Йорунн.

– Прости, – переспросила Руна, – что ты сказала?

– Ты ее слышала, – сказала Тири.

– Слышала, – медленно ответила Руна. – Просто не поняла. – В доме стало тихо. – Она, видишь ли, слова разучилась выговаривать, потому что слишком часто своему шведу отсасывает.

Нож Йорунн прекратил двигаться, но она все еще не поднимала взгляда.

– Ого! А твой муж, значит, счастлив? – сказала Тири.

Руна фыркнула:

– Да вроде не жалуется.

Нож Йорунн снова начал движение, роняя кожуру на доску, сбрасывая кусочки в котел.

– Ты дурно обращаешься с моим братом, – тихо сказала она. Руна злобно уставилась на нее, но промолчала. – Плевать мне, что там у вас в постели, но когда он с нами, он счастлив. А рядом с тобой он выглядит побитым щенком.

– А твой муж – тряпка. Засунь себе шишку в жопу, сучка, – сорвалась Руна. – Твой брат вроде бы взрослый мужик.

– А он взрослый, – сказала Йорунн, – но еще он добрый и мягкий. – Она подняла голову и взглянула Руне прямо в глаза. Решительно ткнула репу кончиком ножа и вогнала его внутрь. – А я – ни то и ни другое.

Руна сощурила глаза и наморщила губы:

– Ты мне угрожаешь?

Йорунн встала, бросила нож и подошла к невысокой женщине:

– Он мой брат. Он – семья. А отец учил нас, что тех, кто угрожает семье…

– Йорунн, – тихо сказала Тири.

Главная дверь закрылась, и раздался голос Хильдигуннюр:

– Я очень рада, девочки, что вы нашли друг друга, а теперь хватит трепаться и за работу!

Йорунн едва заметно кивнула Тири, благодаря за предупреждение, села и потянулась за ножом.

– Рада, что мы поговорили, сестра, – тихо проговорила она. Ее нож снова задвигался, нарезая репу, но глаз с жены брата она не спускала.

Глава 9 Пир

Лицо Сигмара омывал теплый свет, отраженный от начищенных щитов Уннтора.

– Что я хочу сказать, – заплетающимся языком выговорил он, – что я хочу сказать, так это что иногда – иногда короли могут быть жалкими и мелкими созданиями.

– Ха! – сказал Карл, обняв шведа одной рукой, а второй ударив по столу. – Что стряслось? В лесу кто-то сдох? Ты впервые сказал что-то толковое с тех пор, как мы сюда приехали.

– И он прав, – сказала Йорунн. – К нам такие заказы из двора приходят – вы не поверите.

Хельга наблюдала, как разговор бесцельно перескакивает с темы на тему, как родичи налегают на стол, хватают друг друга за руки и громко прерывают. Когда они с Эйнаром очистили тарелки, наполнили кружки и устроились в своем уголке, наблюдая издалека, шум наконец отошел на задний план.

Уннтор забил свинью, а они заготовили целую гору свежайших овощей. Карл извлек из седельной сумки мех ароматного красного вина с юга, а Бьёрн принес по два меха в каждой руке. Аслак, под суровым взглядом жены, пожертвовал двумя бурдюками вина, но всех обскакали Йорунн и Сигмар, выставившие три меха, до краев полные шведского меда, с которым семья расправлялась стремительно, становясь все буйнее и буйнее.

– Я днем видела, как Гита опять с тобой говорила, – сказала Хельга Эйнару.

Юноша посмотрел на нее поверх миски с ужином и пожал плечами:

– И что?

– Да перестань, – сказала Хельга, – она миленькая и вешается на тебя. Почему ты ее отгоняешь?