Родина

Майор — показал красную книжечку удостоверения, как будто это было ответом на вопрос, кто он такой.

— Понятно… ответить на ваш вопрос не так то просто.

— Я не из любопытства интересуюсь.

— Понятно… ну, если брать физическую сторону дела — то пациент находится в неплохом состоянии… даже на удивление неплохом. Конечно — истощение, следы побоев, язвы и пролежни… возможно, почечная недостаточность, степень мы установим при более детальном обследовании…

Майор кивнул. Нефрит — одна из профессиональных болезней боевиков, связана она с тем, что боевики часто ночуют на холодной земле.

— При осмотре я обнаружил зажившие переломы… причем они явно срастались без должного лечения. Однако — в настоящее время пациент находится в состоянии, для жизни не опасном. С физической стороны. С психологической же…

…

— Я не психолог и потому не могу дать объективное заключение по психологическому состоянию пациентов — однако, у всех кто возвращается из чеченского плена оно неизменно тяжелое. Мы не знаем, через что ему пришлось пройти и свидетелем чего он стал. Но должен предупредить, что даже если сейчас он выглядит вполне нормальным, адекватным… психологический срыв может наступить когда угодно… через год… через два. И поводом к нему может послужить любая психотравмирующая ситуация. Все что угодно, любой стресс… вы меня понимаете?

Майор кивнул. Он понимал. Он понимал и то, какая именно психотравмирующая ситуация может послужить толчком.

— Профессор, он … может продолжать службу? — сказал он, чтобы скрыть свой стыд и растерянность. В конце концов — генерал, наверное, спросит его об этом.

Профессор — типично чеховский интеллигент — снял очки и положил на стол.

— На этот вопрос, молодой человек — сказал он, подслеповато глядя на него — ответ может дать только военно-врачебная комиссия. Но мое личное мнение… не трогали бы вы его.

Майор кивнул.

— Я могу его увидеть?

— Да. У него сейчас жена и сын… полагаю, это лучшее лечение, какое только может быть.

— Извините.

Майор достал сотовый телефон.

— Алло… товарищ генерал… да, я в госпитале уже. Да… все в порядке… жена и сын с ним… все нормально. Хочу спросить… машину когда возвращать…

* * *

В Москве распогодилось. Яркое, зимнее солнце било в палату через распахнутое окно, за окном — на соснах резвились синицы и снегири. Выздоравливающие — всегда кормили их, и потому их тут было особенно много…

Идя к палате — майор мучительно размышлял о том, как ему теперь поступать… как ему вообще теперь быть. В рязанской учебке они были лучшими друзьями… иначе бы этот ад не прошли ни тот ни другой. Потом — Динамо предал его, отбив его невесту. Динамо — ведь это погоняло он взял не потому, что болел за клуб правоохранительных органов — а потому что любил динамить девушек… их у него всегда хватало. Но с Надькой… с Надькой все получилось серьезно. К сожалению…

Удивительно… но у них сохранилось некое подобие дружбы… в конце концов, то что они пережили в учебке — просто так не забыть. Служить их, молодых лейтенантов — тоже распределили в один полк. Тот факт, что они не стали врагами базировался на двух вещах. Динамо был удивительным человеком… его нельзя было назвать подонком, отбившим девушку у друга… потому что в подобных поступках он всегда был искренен… да и не отбивал он ее, если так, по чесноку говорить — это Надька за ним пошла. Динамо, он ведь такой… до Рязани поступал в театральное, даже отучился курс… мог и на гитаре сбацать, и пантомиму разыграть. Актер, е…ть, погорелого театра.

А он, теперь уже майор госбезопасности Александр Стеблов — был полной ему противоположностью. Горожанин, но при этом по-крестьянски сосредоточенный, серьезный… если Динамо воспринимал жизнь как игру — то он, Брат, всегда помнил поговорку своей бабушки «Жизнь пережить — не поле перейти.». Его родители — работали на оборонном заводе и имели степень допуска… то есть их связи были уже проверены. Вот почему — им еще во время службы в ВДВ заинтересовались спецслужбы и вот почему — он, в конце концов, в спецслужбах оказался. Очень мало кто приходил в спецслужбы из армии… и еще меньше задерживались. В спецслужбах сапогов не любили. Но он был нетипичным сапогом… хотя бы потому, что с детских лет имел незаурядный ум, много читал, еще в школе выделялся начитанностью, отличным знанием английского языка. Возможно, если бы отец не настоял на том, чтобы сын отслужил… да нормально отслужил — он бы все равно попал в органы.

В ВДВ — он часто замечал, что более старшие по званию офицеры по сравнению с ним несколько… недотягивают, скажем так — в армии умников не любили, здесь ценилась нерассуждающая готовность выполнять приказ, бросая людей в топку… вот и набросали в Грозном, да так набросали… А вот в госбезопасности все было по-другому … он сразу понял, что его ум — ничто по сравнению с умом, хитростью и изворотливостью генерала Гришина… да и некоторых других офицеров. Генерал Гришин, как и многие начинавшие при Андропове — любил карточные игры — так вот, в игре он проигрывал генералу девять игр из десяти. Во что бы они не играли…