Родина

Их БМДшка шла третья в колонне — за командирской, а первым шел танк, обдавая их всех густым, солярным выхлопом. Двигались медленно — но легкие БМДшки то и дело кидало по все стороны на неровностях. Держались кто на чем.

У них хотя бы были бронежилеты. В пехоте — часто не было и их. Хотя… какие это броники, АКМ только так лупит.

— Уходим с трассы — прошло в шлемофонах.

Танк, а за ним одна за другой и БМДшки — рухнули с насыпи, выправились. Впереди, в пожарах и дымах был Грозный, застройка по которой они шли была хуже нету — частный сектор, перемежающийся со старыми хрущобами. И заборы. Везде заборы, да не деревянные — бетон, где и кирпич. На Кавказе, как и на всем Востоке — забор строят первее дома…

Танк так и пер вперед, даже не развернув пушку — и они перли вперед за ним… они то думали что танк есть танк. И больше всего они опасались полететь под гусеницы боевой мащины… это уже потом научатся — стволы елочкой, развернутая минометная или гаубичная батарея в паре километров, заранее распределенные сектора огня у бойцов на броне.

Тогда же не умели ничего.

— Внимание, справа!

Это была первая броня, которую они видели в Грозном. БМП-1, непонятно даже что с ней было — стояла с раскрытыми люками и свернутой набок пушкой. Скорее всего, она просто сломалась…

Какой-то пацан — сорвался от БМП и побежал… в него никто не стал стрелять.

— Внимательнее, внимательнее…

Когда середина колонны поравнялась с брошенной БМП — она вдруг вздыбилась столбом дыма и огня. Одновременно с этим — комок огня полетел с крыши четырехэтажки в танк… и танк остановился — а потом чудовищная сила разорвала его изнутри, подбросив башню на добрый десяток метров.

И — со всех сторон засверкали вспышки…

— Давай!

Брат — сошвырнул Динамо с брони за секунду до того, как с противоположной стороны в бок БМДшки — врезалась реактивная граната…

— Не стреляй!

Пригибаясь, они побежали в единственном доступном для них направлении — в сторону застройки.

За их спинами — гибла расстреливаемая шквальным огнем ичкерийского Мусбата их колонна…

* * *

Быстро темнело. Разгромленную нитку уже не было видно — они оторвались, отползли по канаве. Канава спасла их — они ползли по ней метров сто, прежде чем решили выбраться — ползли по грязному, жидкому месиву, по каким-то обломкам. Когда они вышли из поля зрения боевиков — маханули через наполовину поваленный забор в какую-то лесополосу.

И ушли…

Двое. Два автомата, по четыре запасных магазина, ну и патроны в пачках — сотни по две. По две гранаты…

Всё…

Брат — отцепил магазин от автомата, достал верхние патроны, облизал их (от грязи), обратно вставил в магазин, щелкнул затвором. Динамо — подобрал покатившийся патрон…

— Бери… — Брат подмигнул — мало ли…

— Теперь чо?

— Пошли. Надо добраться до вокзала.

— Ты охренел? Нитку забили, мы не пройдем.

— Пройдем… мы то, как раз и пройдем… они на колонны охотятся. Нас они не заметят…

* * *

И вправду — не заметили…

Ночной Грозный второго января девяносто пятого — это стылый мрак, проносящиеся без фар машины — да тени в темноте, старающиеся избежать друг друга. Большая часть теней — и вовсе не боевики, это мирные жители, выбравшиеся потемну проверить, что с домом, поискать еды, просто узнать, что происходит. Каждая такая вылазка смертельно опасна — в городе полно вооруженных людей, в том числе военных с разбитых колонн — их товарищи погибли, а они никак не могут выбраться из этого, заколдованного злым колдовством города. Понятно, что у выживших — палец на спуске и стреляют они на любой шорох.

Нельзя сказать, что нельзя пройти… но из-за любого поворота, от любого дома могут окликнуть, и если не знаешь чеченского — покойник…

Они шли пешком, останавливались, присматривались — и снова шли. Бой гремел где-то левее… они шли туда. Придерживались улицы… просто потому, что в любом дворе можно было так и остаться. Время от времени по улице на большой скорости проносились машины, в основном легковушки. Последними были две шестерки, крышки багажников были сняты, в багажниках, спиной к ходу движения — сидели боевики.

Техники попадалось все больше и больше. В основном БМПшки — недостаточно защищенные, особенно от огня сверху и не способные вести огонь с большим углом возвышения — они становились легкой добычей дудаевских гранатометчиков. Выскакивающие их горящей техники бойцы попадали либо в плен, либо под шквальный огонь со всех сторон — и так и оставались на грозненских улицах навсегда. В темноте — то тут, то там злобно рычали и огрызались собаки. Но не бросались — еды им хватало…