Родина

Стало понятно, что план полностью провалился, и штурм надо начинать фактически с нуля. Полностью — город возьмут только к марту…

* * *

Настал рассвет — точнее, то, что тут на называлось рассветом. Просто стало светлеть — но солнце так и не вышло, серая пелена туч низко висела над городом, в некоторых местах поддерживаемая черными столбами пожарищ. При свете того, что тут назвалось утром — в полной мере становилась видна та картина разрушений, которые были в городе. Большая часть зданий в центре, особенно старых — либо выгорела изнутри в пожарах, которые никто не тушил, либо была разбита огнем артиллерии. Ни проезжей части, ни тротуара, ни деревьев — тоже не было, проезжая часть представляла собой сплошное разбитое месиво, подступающее прямо к домам, а деревья превратились в уродливые, апокалиптические скульптуры. Город выглядел так, как будто по нему — с полгода назад был нанесен ядерный удар со всеми вытекающими…

Время от времени — по улицам перебегали люди, кто в форме, кто в гражданском. Типичный прикид боевика — такой же ватник, как у федерала плюс синяя или красная шапочка — петушок. Ну и … укладка выстрелов к РПГ-7 за спиной. Бабы и старухи — обычно были с санками… они тоже пытались бежать, но получалось чаще всего плохо. Многие были русскими — чеченцы перед тем как все началось, в основном отправили свои семьи в горы, к родственникам. У всех остальных, кто еще жил в этом городе — родственников в горах не было и уходить им тоже было некуда.

Динамо с Братом не знали, что чеченцы — соблюдают намаз, и потому во время намаза по улицам можно передвигаться относительно безопасно. Они шли на звуки боя — и сейчас, лежа за углом какого-то здания, ждали момента, когда им можно будет сделать рывок и перебежать улицу. Мешали боевики — это, кстати, были первые боевики, которых они видели вживую. Они прятались спиной к ним в развалинах дома, их было трое. У двоих — РПГ-7, укладки за спиной, сидели на корточках. Один выглядывал из-за угла разбитой стены. Их без проблем можно было бы расстрелять из автоматов — но они там были не единственные, и оставшиеся уничтожили бы их.

Потом боевики ушли из поля видимости, все трое — и они решились на рывок. Бросились через улицу… застрочил пулемет, но они успели.

— А… с…а.

— Ничего… пришли почти.

Динамо обернулся и увидел, как Брат морщится от боли.

— Зацепило?

— Не…

— Давай, перевязать надо…

Привлеченные стрельбой чеченцы могли появиться в любой момент. Динамо достал перевязочный пакет, надорвал упаковку… что-то твердое ткнуло его в спину.

— Руки… тихо.

* * *

— Значит, с пятьдесят первого полка, говорите. С Тулы…

…

Жесткий пинок в спину.

— Когда я спрашиваю, я рассчитываю на ответ, ясно?

Спрашивающий — был среднего роста, грязен, усат… кажется, еще и лыс. Из-под какого-то подобия капюшона — зло посверкивали глаза.

— Так точно.

— Командир кто?

…

Новый пинок.

— А кто спрашивает? — зло сказал Брат, которого так пока не перевязали.

— Хороший вопрос. Военную тайну боишься выдать, а?

Смешок за спиной.

— Документы у вас. Что вам надо?

— Мне? Да ничего. В принципе, мне вас кончить и здесь оставить — нет проблем. А документы — да не вопрос… на улицах этих документов столько валяется… вместе с их законными владельцами. А так случаи уже были. Хохлы хорошо умеют за наших прикидываться — форма наша, документы раздобыть…

— Мы духов видели… — сказал Динамо.

— Удивил, сынок.

— С той стороны улицы. У них позиция в развалинах. Если кончим их — поверите?

Офицер — явно развед-диверсионной группы — цокнул языком.

— Давай, попробуем…

* * *

После намаза — духи вернулись на свои позиции, поджидать шальной танк и БМПшку — не зная, что все, что им предназначено сделать Аллахом на этом свете — ими уже сделано. Шквальный огонь — длинные очереди бьют по развалинам, кромсают тела. И — обратно, назад — за спасительную четырехэтажку…

* * *

Генерал-майор Лев Яковлевич Рохлин, командующий группой Север — сидел за столом в каком-то подвале. Стол был ободранный, видимо откуда-то сверху принесли, на нем был планшет, какие-то карты, просто бумаги с пометками, чайник. Генерал пил чай из алюминиевой кружки, пил без аппетита, одновременно что-то читая. Лицо генерала было серым от усталости, он был одет так же, как его люди — в испачканный мазутом ватник без знаков различия. Брату бросились в глаза очки генерала — круглые, дешевые, с разбитым стеклом и замотанные изолентой.

— Товарищ генерал… — гвардии майор Шаров выступил вперед — вот эти двое с десантуры, отбились от колонны. Про их словам полгорода прошли, вышли на наши позиции. Разрешите принять?

Генерал подслеповато глянул на них.

— Какая колонна, сто тридцать первого?

— Никак нет, товарищ генерал — ответил Динамо — мы с Тулы. Пятьдесят первый полк.

— Когда заходили?

— Третьего, товарищ генерал.

— А где сама колонна?

— Сгорела…

Рохлин снова отхлебнул чая.

— Решай сам. Тебе с ними работать.

* * *

— Значит так…

…