Родина

Храм Христа Спасителя. Восстановленный всего пару лет назад, на месте бывшего бассейна Динамо. Один из символов новой Москвы — но эту чушь можно для архитекторов оставить или кого она там интересует. А для снайпера — это прежде всего доминанта с очень интересными перспективами. Во-первых — сам храм как бы поднят над землей и особенно его вход — это дает возможность стрелять, имея открытую цель и не опасаясь, что пуля на пути встретит какое-то препятствие. Во-вторых — у храма есть одни парадные ворота, и нет никаких сомнений в том, что почетный гость войдет именно в них. Это не отель, где и черным ходом не зазорно воспользоваться. В третьих — снайперская винтовка 338 калибра дает ему возможность стрелять с огромного расстояния, на котором просто никто не ждет опасности. А сверхзвуковая до тысячи метров пуля — поразит цель еще до того, как кто-то услышит выстрел.

И Храм Христа Спасителя — значится в программе визита Госсекретаря США.

Все подготовлено для выстрела. Только где сам стрелок? Где — Алексей?

Стоп. А почему он вообще решил, что тут когда-то был Алексей? Разве, он видел его здесь? Разве он видел, как Алексей украл у него винтовку?

И тут — он все понял. Осознал.

Это не Першунов — террорист. Першунов — всего лишь обманка. Это он — террорист. Это он, Александр Стеблов — должен ликвидировать исполняющего обязанности президента России.

И винтовку — украл не Першунов. Это генерал Гришин — украл винтовку и положил ее на чердак. Положил для него…

Все правильно. Он должен был догадаться — Першунову воровать винтовку бессмысленно, он все равно из нее не попадет на таком расстоянии. AW338 — винтовка для работы на расстояния от километра и более. Это не СВД, ее калибр — Першунову незнаком, он не знает поправки для нее. А выстрел только один. И его — могут сделать несколько человек в России, количество их можно посчитать на пальцах. Один из них он — майор госбезопасности Александр Стеблов.

Мысли — неслись стремительным табуном. Все сходится. Мотив — всплывет грязная история с Надей… она его бросила и он сошел с рельсов. Всплывет и то, как он в Грозном предпринял несанкционированные действия, нарушил запрет — генерал Гришин запросто вывернет это так, как ему нужно.

Всплывет то, что он последние дни шарахался по Москве и искал возможные позиции для снайпера — он и понятия не имел, что ищет позицию для себя самого, думал, что ищет возможные позиции Лехи. Скорее всего, найдутся свидетели — и все это будет воспринято как подготовка покушения — а на что это еще может быть похоже? Наверное, кто-то видел, как он заходил в здание. На винтовке найдут его отпечатки пальцев — их там полно. Он постоянно тренировался с ней в Солнечногорске — и это тоже видели все.

Какие еще есть вопросы?

Он достал телефон — и начал набирать номер. Но набрал не до конца, телефон зазвонил сам. Номер не определен. Он нажал кнопку «принять».

— Товарищ генерал…

— Понял, что тебе надо сделать?

…

— Что молчишь?

— Я этого не сделаю, товарищ генерал-майор.

— Сделаешь. Сделаешь…

— Нет.

— Сделаешь. Ты знаешь, что будет, если ты не сделаешь. И с кем — будет.

Надя. Лешка. Вот с…а.

— Бери винтовку.

— Нет.

— Я сказал, бери. Выполняй приказ. Выполнишь, будешь свободен.

— Вы лжец, товарищ генерал-майор. Лжец и предатель.

— Я патриот. Посмотри справа от винтовки.

Справа была клеенчатая сумка. Он открыл ее — там были доллары, обандероленные. Много.

— Сделаешь, бери деньги и уходи. Там поллимона. Хорошая цена за госсекретаря США. Мы не будем тебя искать.

— Что?

— Ты слышал.

— Госсекретаря США?!

Смешок.

— А ты думал, что в нашего будешь стрелять? Твоя цель — госсекретарь США. Телевизор смотришь?

…

— Вот и отомсти за сербов. И за всех, кого эта тварь переехала…

Мысли — бились в голове, подобно птицам в клетке… сталкивались, отскакивали… бились вновь. Госсекретарь США… твою мать… что же делать?

Скрипнула доска — и он машинально схватил винтовку, развернулся в сторону угрозы, целясь из чудовищного, триста тридцать восьмого, который стрелял только один раз — но мог пробить бронемашину…

— Э! Э! Брат!

Человек выступил из темноты. Это был Першунов.

— Стоять!

— Не убивай! Брат!