Родная окраина

А вечером Потапов и Бамбизов уже тряслись в вагоне дальнего поезда, и было им обоим хорошо оттого, что вот так вдруг все их дела и заботы остались где-то далеко-далеко, и оба они совсем свободны, и могут говорить о чем угодно, вплоть до анекдотов, и играть в шахматы, и может у них на столике стоять начатая бутылка коньяку. О вчерашнем разговоре с Сякиной Потапову думать не хотелось: вот он, Бамбизов, сидит перед ним — веселый, здоровый, умный. Говорит — вроде балагурит, а все со смыслом, со значением, и слушать его интересно, и говорить с ним — сам богаче делаешься. И такими мелкими и недостойными внимания показались Потапову все сякинские заботы и Ольгины тревоги относительно этого человека, что ему захотелось просить у Бамбизова прощения. «Плывет большой корабль, естественно — за кормой остается какой-то мусор. Люди набрасываются на этот мусор и по нему судят о корабле…»

— Ты что, Потапыч? Взгрустнулось?

Улыбнулся Потапов, сказал:

— Да нет, ничего… — Про себя удивился: «Какой проницательный человек, чуть ли мысли твои не читает».

По Кубани ездили, Бамбизов вникал в дела хозяйств, будто ревизор дотошный, Потапова от себя не отпускал, тут же говорил ему: «Вот это хорошо, нам надо перенять. А, Потапыч?» Или: «Это здорово! Но у нас не пойдет. Как думаешь, Потапыч?»

И все же поездкой остался недоволен:

— Разве так надо за опытом ездить? Это туристы пусть так ездят: большой группой и — галопом по Европе. А я человек деловой, мне надо докопаться до чего-то, поговорить, подумать, еще раз посмотреть. Изучить, одним словом. — И предложил: — Есть у меня в Ростовской области знакомый председатель, заедем к нему? Дня на два. Потолкуем. Честно, откровенно. Как и что. Хозяйство у него сильнейшее.

Уговорил, заехали.

Знакомый председатель Бамбизова оказался маленьким седеньким старичком — украинцем. Ходит он медленно, задумчиво глядит на окружающее. Подойдет к деревцу, уставится на него, задумается, кажется, и о гостях забыл. И вдруг поднимет руку, покажет вдаль:

— Ото увесь парк пионеры посадили. В память о погибших…

Не верилось Потапову, что у этого медлительного старичка может быть сильнейшее хозяйство.

Но первое впечатление быстро улетучилось, и старик перестал казаться медлительным. Где-то он бывал и быстр, и шустр, и как-то незаметно дал понять гостям, что он им очень рад: не кто-нибудь приехал, не турист-попрыгунчик, не начальник, а свой брат — председатель да секретарь райкома. Водит по колхозу, показывает и доволен, что те восторгаются увиденным. А восторгаться есть чем — хозяйство богатое, многоотраслевое, производство организовано не по-обычному — большинство продукции перерабатывается на месте.

— Так я не пойму, Терентий Карпович, у вас что — колхоз, совхоз или комбинат? — не выдерживает Потапов.

Председатель — старый волк, со дня основания колхоза «головою», пережил все ветры и поветрия, улыбается, будто он самого черта обхитрил.

— Та хиба ж дело в звании? Та называй, як хочешь, як ото кажуть — хочь горшком, абы в печь не сажали. Я хозяйствувание так понимаю: роби, шоб и людям и держави было добре. Вот у нас своя ликарня и пекарня, мельница и колбасный цех, а кроме того, консервный и винный заводы. Так кому ж беда от того, што мы сами свою продукцию переробляем? Ты ж возьми — шо помидорина, шо фрукта, — ты пока довезешь ее кудысь, так вона ж на себя не будет похожа. А на месте она, голубонька, ни клята, ни мята, а така, яка есть, цилехонька, так и легла чи в баночку, чи в фляжечку. Любо дивиться, а скушать — тем паче. Так кому беда? Держави? Нет, мы сдали продукцию в наивысшем качестве. Колхозу? Нет. Мы получили больше дохода, построили чи новы дома, чи там ясли, чи клуб. Так мы ж тоже у этой же держави живемо? То ж оно все одно наше государство богатеет. Чи не так я рассуждаю?

— Так, так, Терентий Карпович! — поддерживает его Бамбизов. — Я тоже так думал, только не был уверен — правильно ли это? В душе чувствую — прав, спорю, доказываю, а червь сомнения точит: может — и в самом деле не туда загибаю. — Оборачивается к Потапову: — Почему вот таким делам нет широкой поддержки? Пишут об этом редко…

Потапов промолчал.

— Привычка, — спокойно сказал Терентий Карпович. — Будет поддержка, будет. К тому идет. Оно в малом деле, как и в большом — одна политика. Возьми такое: слаборазвитые страны вывозят сырье, а покупают готовую продукцию. А высокоразвитые — наоборот. Сырье не продают, они его покупают и перерабатывают. Так оно идет и аж до самого колхоза. Выгоднее продавать готовую продукцию. А если я в силах переработать свое сырье, так почему ж такое не робить? И в первую очередь надо перерабатывать овощи и фрукты. Это такой продукт, шо он должен быть переработан на месте. Пекарня, колбасный цех — то ладно, то мы для себя зробили.