Родник жемчужин: Персидско-таджикская классическая поэзия

Баба Тахир

Об авторе

Баба Тахир (конец X–XI вв.) – поэт, писавший дубейти (то есть состоящие из двух бейтов) на хамаданском диалекте. Дубейти от рубай отличаются размером. Стихи Баба Тахира долгое время передавались из уст в уста и были записаны не ранее XVII в.

«И небу, и земле…» Перевод Дм. Седых

Создатель, все равно: сказать или
  смолчать –
И мысли все твои, и на устах печать.
Сорвешь ее – скажу, сорвать не
  пожелаешь,
Так, собственно, тогда мне нечего
сказать.

4

Качаясь, брел домой, и ноги подкачали:
Я чашу уронил. Стою над ней в печали,
Гляжу – она цела. Да славится Аллах!
Ведь чаш разбитых – тьма, хоть их и не роняли.

6

С какою целью дал создатель алчность нам?
Чтоб тело ублажить, затем скормить червям?
Так, замысла творца не понимая толком,
Мы без толку живем, влачась к своим гробам.

7

Садовники, молю! Нет, не сажайте роз!
От их измен тону в морях ревнивых слез.
Нет, не сажайте роз! Колючки посадите.
А впрочем, и от них дождешься лишь заноз.

9

Тобою потрясен, я, словно ад, пылаю.
Неверным так пылать – и то не пожелаю,
И все же на огонь лечу, как мотылек.
А может, этот ад и есть блаженство рая?

10

Таким уж создан я – веселым и печальным,
И все ж нельзя меня считать необычайным.
Из праха создан я. Кого там только нет?!
А значит, я таким родился не случайно.

11

Всей красоты твоей я так и не постиг.
Тюльпаны с горных круч ко мне приходят в стих,
Но ты красивей их, к тому ж – цветут неделю,
А ты надежда всех бессчетных дней моих.

15

О сердце, я люблю, но совесть не на месте.
Твердят, что нет во мне малейшей капли чести.
А, кстати, так ли честь влюбленному нужна?
Скорей твердят о ней завистники из мести.

16

В могиле сладок сон под грудою камней,
Но как пошевелить конечностями в ней?
Как, лежа в тесноте, сражаться с муравьями?
А змеи, о творец! Как удирать от змей?

17

Всевышний судия! Так поступать не дело.
Пи ночи нет, ни дня, чтоб сердце не болело.
Я вечно слезы лью – и все из-за пего.
Возьми его назад, оно мне надоело.

18

Ни крова, ни друзей. Куда идти Тахиру?
Вдвоем с тоской своей куда идти Тахиру?
К вам, небеса? Твердят, что вы добрей земли,
А если не добрей, куда идти Тахиру?

21

Идет, идет. Пришла. Благословенный миг!
В аркане черных кос заката алый блик.
Они меня влекут, они меня арканят.
О сердце, возликуй! Ведь это ночи лик!

Мне шепчет, шепчет рок, твердит неумолимо:

«Боль сердца твоего, увы, неисцелима.
Ты на земле – чужой. На душу спроса нет,
И, хоть алмазом будь, пройдет прохожий мимо».

25

О, сколько ты сердец ограбил, точно тать,
И кровью их багришь, и грабишь их опять!
Но сочтено не все, что ты во зло содеял,
И что не сочтено, считать – не сосчитать.

30