Родники рождаются в горах

— Шарифат! Подожди! Подожди! — позвал Хаджимурад и проснулся от своего крика. В окно глядело солнце.

Весь аул работал на постройке школы, и к осени стены были подведены под крышу и с одного из камней глядел родовой герб рода Хамзатовых. Все считали это справедливым.

В один из дней, наскоро позавтракав, Жамалудин шел к школе. Незнакомый ему старик остановил мальчика, пробегавшего мимо:

— Кто это так мастерски выложил стены?

— Это, дядя, наш Хаджимурад и его отец!

— Хаджимурад? О таком мастере из вашего аула я не слышал.

— Он сын каменщика Жамалудина!

— А-а, сын Жамалудина! Я сразу же подумал, глядя на этот камень с молотком: скорее всего кто-нибудь из рода Хамзатовых здесь работал. Хамзат умел вызвать к жизни мертвый камень! Камень пел под молотком Хамзата.

— Ты знал Хамзата? — спросил мальчик.

— Знал. И о Жамалудине слышал. Но у этого мастера руки не хуже, чем у Хамзата. Кто он — Хаджимурад?

— Студент. Учится в строительном институте заочно.

— Знание орошает корни его мастерства, дай бог ему здоровья!

Старик пошел своей дорогой.

Жамалудин постоял, глядя ему вслед. Сердце ликовало от радости и гордости. «Не пропали даром мои усилия. Хаджимурада незнакомые признают мастером из рода Хамзатовых».

Однажды поздним вечером отец и сын сидели за ужином.

— Отец, все готово, — сказал Хаджимурад. — Завтра хочу отнести камень на кладбище. Мне понадобится помощь.

— Зачем откладывать на завтра? — спросил Жамалудин. — Я свободен. Отнесем сегодня же. — «Падающий с высоты горы готов ухватиться за колючий куст», — промелькнуло в его голове.

— Мне бы не хотелось, чтобы ты помогал. Найду кого-нибудь помоложе.

— Не понимаю, почему ты против! Мы вдвоем отлично дотащим. Ты же хочешь удивить людей! Утром увидят такой памятник, сколько будет удивления и восторга. — Жамалудин решил сыграть на слабых струнах сына.

— Это правильно, отец! Идем сейчас же, — сказал Хаджимурад. Но тут же разочарованно добавил: — Шарифат и Багжат хотели приехать помочь. Я сегодня бы им написал.

— Ты думаешь без них земля не станет держать памятник? Как на свадьбу, девушек из чужого аула приглашаешь! — сказал Жамалудин резко.

— Я хотел с ними встретиться, а потом полететь в город, — говорил Хаджимурад, разыскивая в углу веревки. — У меня сессия на носу.

— Завтра же утром и уедешь! Конечно, сдавать экзамены надо в срок. А ты еще говорил, что не достал нужной книги. Чем раньше ты приедешь в город, тем лучше подготовишься к экзаменам! — Последние слова Жамалудин сказал тоном приказа.

— Да, ты прав, отец. Я должен ехать, Багжат из города не смогла мне привезти учебник. Говорит: в библиотеке на руки не выдают.

Жамалудин решил, что судьба идет ему навстречу. Ночью они поставят памятник, утром он проводит сына. Хаджимурад вернется домой после зимней сессии. Не так уж скоро — соседи забудут о загадочном появлении памятника на безымянной могиле.

— Посмотри, отец, сегодня полная луна! — сказал Хаджимурад, разводя цемент. — Представь, как утром все будут удивляться. Словно в сказке, за одну ночь вырос памятник.

— Да, да, сын мой! — говорил Жамалудин, ограждая могилу обтесанными Хаджимурадом камнями.

— Шарифат и Багжат тоже будут удивлены!

— Вот этого я не понимаю, Хаджимурад! У тебя на устах две девушки, кто они тебе? Как это все называть? Вы ведь взрослые люди!

— Шарифат — ковровщица, а Багжат — ее подруга, учится в медицинском институте.

— Я тебя не о занятиях этих девушек спрашиваю. Хочу знать, кто они тебе.

— А ты считаешь с двумя девушками нельзя дружить?

— Дружба! — поднял голову Жамалудин. — Ты знаешь, какой бывает конец у такой дружбы? Если ты любишь девушку, надо открыто сказать отцу, чтобы он пошел сватать ее. А игра в прятки…

— Надо же, отец, получить ее согласие, а потом сватать! — Признаться отцу в наболевшем помогла ночь. Может быть, ночная тишина виновата в том, что человек становится смелее.

— Вижу, на тебя уже накинуты поводья, — Жамалудин ударил по камню молотком. — Но понять не могу, от которой ты ждешь согласия. То ты радуешься, что Багжат послала тебе книги. То летаешь над землей, получив от Шарифат письмо.

Хаджимурад смутился.

— Обе они хорошие, отец.

— Ты ждешь согласия от Шарифат? — допытывался Жамалудин.

— Отец, у тебя бывало в молодости, что ты любил двоих сразу? То есть иногда сам не понимал, кого ты любишь? Мне хочется видеть и ту и другую.

Хаджимурад и Жамалудин старались не смотреть друг на друга. Это был первый разговор о любви между ними.

— Нет, сынок, со мною так не бывало. Я не понимал и не понимаю любовь, которую можно делить между двоими.

— Скажи, отец, ты очень любил мою мать? — Хаджимурад наконец поднял голову и встретился глазами с отцом.

— Да, сынок, очень! — Жамалудину теперь самому казалось, что он крепко любил мать Хаджимурада и именно здесь она похоронена.

— Как ты мог продолжать жить после ее смерти? Я бы, наверное, умер вместе с любимой.

Жамалудин вздохнул.

— Человек все в силах перенести, любую беду. Я жил ради тебя, сын мой!

— Мать моя тоже тебя любила? — продолжал расспрашивать Хаджимурад.