Родной знакомый

— А я… Я буду приспосабливаться. Другого выхода у меня всё равно нет. К тому же, — продолжила я бодро, — это Москва, столица! Что я, себе там дела не найду? В нахлебницы и содержанки я не собираюсь пристраиваться. Приеду, огляжусь, а дальше подумаю, чем заняться. — И я снова заверила родителей: — Всё будет хорошо.

Я знала, что родители отпускают меня с тяжелым сердцем. Я обещала, клялась держать их в курсе всего, не пропадать, и приехать при первой же возможности. Я пообещала всё, что могла, вот только не верила в то, что смогу еще вернуться в этот город. Не верила в благодушие и всепрощение Ивана Алексеевича, а рисковать не хотела. Но говорить об этом родителям не стала.

Мама только в дверях меня негромко спросила, глядя прямо в глаза:

— Что у тебя с этим Глебом?

А я отчего-то расстроилась, пожала плечами. И честно ответила:

— Не знаю. Наверное, только дочь.

Про свою личную жизнь Глеб со мной не разговаривал. О том, кто ждет его в Москве — не сообщал. И к чему я приеду, оказавшись с дочерью в столице, я не знала.

На закрытой стоянке туристической базы, на которую обычно пропускали только автомобили со спецпропусками, я заметила машину Ивана Алексеевича. Темный внедорожник бы припаркован совсем рядом с тем местом, где остановились мы. Я вышла из машины, и уставилась на знакомый автомобиль. На душе стало как-то тяжело, как будто камень сверху положили, стало неудобно дышать.

— Наталья Сергеевна, я провожу вас до ресторанного зала.

Я посмотрела на уже знакомого мне охранника, который сопровождал меня последние дни, кажется, везде.

— Олег, я сама могу дойти. Я здесь все знаю, я же здесь работала.

— Это не важно. Это моя работа.

Спорить я не стала. Но чем ближе мы подходили к главному корпусу, тем сильнее я начинала нервничать. Даже машинально в какой-то момент схватила Олега за руку, чем, судя по всему, несказанно того удивила. А я руку сразу отдернула, остановилась и спросила у него:

— Глеб уже там?.. С Югановым?

— Насколько знаю, они встречаются в закрытом кабинете. В ресторане их нет.

Мне немного полегчало. Никто меня за стол с Иваном Алексеевичем для очной ставки, судя по всему, сажать не собирается.

— Наташа!

Кристина кинулась ко мне через гостиничный холл, по ней было заметно, что она на самом деле рада меня видеть. А я вдруг осознала, что с подругой мы давно не виделись, и все основные события и новости Кристина в последние недели узнавала не от меня. Мне даже стыдно немного стало, я ведь намеренно от Кристины таилась, боялась чем-то с ней делиться, боялась, что она раскроет какую-нибудь мою тайну Юганову. Надо признать, что я подруге не доверяла. В какой-то момент перестала доверять. Хотя, я никому не доверяла в последнее время, просто запуталась, перестала понимать, кому можно верить.

А Кристина, при виде меня, кинулась мне на шею. И я почувствовала себя неправой, почувствовала себя предательницей. Обняла её в ответ. А потом отстранилась, посмотрела Кристине в глаза. Подруга выглядела встревоженной.

— Что происходит? — спросила она меня.

А я лишь плечами пожала.

— Они о чем-то договариваются, — сказала я.

— Договорятся? — переспросила она меня. Кристина была всерьёз расстроена.

— Думаю, да, — сказала я. Сделала попытку ей улыбнуться. — Разве есть какой-то выбор?

Мой сопровождающий молча испарился. Просто оставил меня, и я от неожиданности этой мысли, невольно огляделась по сторонам, и поняла, что нынешним вечером обстановка в гостинице совсем незнакомая. Какая-то настороженная. Праздно гуляющих гостей что в саду, что в холле практически не видно. А те, кто присутствовал, казались подозрительными, по крайней мере, мне. Я совсем не удивлюсь, если узнаю, что вокруг снуют только шпионы и лазутчики Глеба и Юганова. Все друг к другу присматриваются, все всё контролируют.

Кристина выглядела очень взволнованной, стояла рядом, вцепившись в мой локоть, и я чувствовала, какие холодные у неё пальцы.

— Ты сегодня не поёшь? — поинтересовалась я у неё.

Она довольно резко качнула головой, а её улыбка вышла какой-то затравленной. Да и ответ меня не порадовал.

— Не до песен, — коротко отозвалась она, а я снова мысленно отметила, насколько она напряжена.

— Где они?

— На втором этаже, на крытой веранде. Туда никого не пускают, даже официантов.

Мы продолжали стоять посреди гулкого холла, и это казалось глупым. За стойкой ресепшена пара незнакомых мне девушек, на диване пара крепких молодых ребят, изображающих из себя отдыхающих. Именно изображающих. Уж больно зоркими взглядами они поглядывали вокруг, только непонятно для кого именно выглядывают.