Родной знакомый

— Пойдем в зал, — предложила мне Кристина. Я согласно кивнула. Правда, подруга совсем не предупредила меня о том, кто ещё присутствует в зале ресторана. Я вошла, и почти сразу увидела за одним из столиков Андрея и Стаса. Вот уж точно, встреча, о которой я не мечтала. И моё появление никто не собирался пропускать. Мы с Андреем встретились взглядами через зал, оба в первый момент растерялись, насторожились, у меня было огромное желание уйти. Я невольно сделала шаг назад, но уйти мне не дал Стас. Увидев меня, он из-за стола поднялся, и громко, на весь зал, проговорил:

— Посмотрите, кто к нам пожаловал! Жертва любви к врагу!

Сбегать я передумала, отступать назад перестала, а Стасу невежливо посоветовала:

— Ты бы угомонился. Не надо устраивать спектакль, здесь не так много зрителей, Стас.

Понимая, что уйти мне некуда, даже если я сейчас выйду из зала, Стас, наверняка отправится следом за мной, я села за ближайший стол и выжидательно посмотрела на Кристину. К тому же, к нам подоспел официант, знакомый мне молодой человек, мы с ним друг друга поприветствовали, и я попросила бокал белого вина. Он поспешно кивнул и, как мне показалось, буквально сбежал от нашего стола, а, может быть, и из зала. Сегодня даже официанты выглядели нервными и напуганными. Со стороны могло показаться, что этим вечером на территории туристической базы подписывался договор о прекращении боевых действий, и повсюду сновали шпионы двух сторон. Настолько все выглядели напряженными.

Кристина присела на соседний со мной стул, пристроила локоть на краю стола. Она больше молчала, что было ей совершенно несвойственно. Я старалась сосредоточить своё внимание на подружке, но получалось плохо, потому что Андрей сидел в паре десятков метров от меня и сверлил меня негодующим взглядом.

— Наташ, что же теперь будет? — едва ли не шепотом обратилась ко мне Кристина.

— Я не знаю, — честно ответила я.

Кристина меня разглядывала.

— Ты уедешь с Глебом? — спросила она, с какой-то особой осторожностью.

Я помедлила с ответом, но всего секунду, затем решительно кивнула.

— Да. Здесь я не останусь.

Не знаю, чего я ждала от подруги, наверное, хоть какого-то проявления радости за моё смелое решение, поддержки, ведь мы столько раз с Кристиной обсуждали наш возможный переезд — и её, и мой, о чем-то мечтали, что-то планировали, поэтому я не ждала, что подруга встретит мой такой короткий ответ молчанием. Кристина же только смотрела на меня и молчала, и, кажется, не знала, что сказать.

А я вздрогнула, когда на спинку моего стула тяжело опустились мужские руки. Стас навис надо мной, склонился к моему уху и едко поинтересовался:

— О чем шепчетесь?

— Твоё какое дело? — огрызнулась я негромко, но, на самом деле, во мне было не столько злости, сколько беспокойства. Я даже потребовала: — Отойди от меня.

Стас спорить не стал, от стула моего отошел, зато присел на соседний. Стал нас с Кристиной разглядывать с пакостной улыбочкой. В основном, меня.

— Наташка, тебя совесть не мучает?

— С чего бы? — подивилась я.

— Ты воровка и предательница.

— А ты растяпа и придурок. Закончили обмен любезностями?

— Смелая стала?

Я выдохнула, невольно покосилась в ту сторону, откуда за мной наблюдал мой муж. Пока ещё муж, вполне себе законный.

— Стас, ты чего хочешь?

— Хочу посмотреть тебе в глаза, — с глупым вызовом проговорил он.

Я перевела на него взгляд.

— Ну, посмотри, — разрешила я.

— Ты моего друга, лучшего, с грязью смешала, — выдал он пафосную тираду. Я даже моргнула от неожиданной заботы о судьбе Андрея.

— А когда ты на него миллионный долг повесил, за то, что сам же отца своего обокрал, ты его с грязью не смешал? — поинтересовалась я. — Пока твой любимый родитель твоего лучшего друга по полу вашего дома пинал, ты, насколько помню, в Нижнем Новгороде отсиживался. Наверняка, очередную шлюху ублажал, а теперь решил меня постыдить? — Я презрительно фыркнула. — Шел бы ты уже отсюда, арестант.

— Много ты болтаешь, Наташка, — угрожающе буркнул он.

— А ты мне поугрожай, — предложила я.

— Стас, отстань от неё, — услышала я голос мужа практически за своей спиной. Даже не заметила, как он из-за стола поднялся и приблизился к нам. Я поневоле напряглась, но вида старалась не подавать. — Что ты от неё услышать хочешь? Продалась москвичу, а ты пытаешься ей о совести говорить?

Я голову повернула, посмотрела на Андрея. Мы встретились с ним глазами.

— Это ты меня продал, — сказала я ему. — И не единожды.

— Вот только люди так не думают.

— Какие люди? — заинтересовалась я. — Твои родители? Или сестра?

— Да даже твои родители думают, что виновата ты, — припечатал меня Андрей, и мне неожиданно стало неприятно. Он словно попал в какую-то болевую точку, в ту самую, на которую я сама уже некоторое время старалась не обращать внимания.