Родом из Сибири

Здесь я должна объяснить. В 1947 году моя старшая сестра Нина вышла замуж за Игоря Михайловича Малюкова, художника-фронтовика. У них родился сын Андрей. Он стал кинорежиссером. Среди его фильмов: «В зоне особого внимания», «Делай раз», «34-й скорый», «Бабочки», «Я – русский солдат» и другие. У этого «малыша», которого укачивала мама, через много лет я снималась в фильме «Безответная любовь».

26 февраля 1948 года. Новосибирск

…Сегодня пришла твоя телеграмма. Ты сообщаешь о смене комнаты. Чем это вызвано? И что вы нашли – лучше или хуже?..

Мама не зря волновалась… Даже вернувшись из Краснодона, «обзавестись хозяйством» нам довелось совсем не скоро. В Москве сразу возник вопрос: где жить?

Мы были еще студентами, но уже снимались в фильме, а это создавало особую необходимость в отдыхе. Намаявшись на съемках, нужно было куда-то вернуться и элементарно выспаться. На частных квартирах не прописывали даже временно. Но многим нужны были деньги, и нам сдала комнату (без прописки) женщина с двумя детьми. У нее была двухкомнатная квартира. Первые несколько месяцев все было хорошо. Но однажды, в самый разгар возобновившихся съемок, мы с Бондарчуком вернулись около двенадцати часов ночи. Звоним – нам не открывают. Звоним долго. Сидим на лестнице. Короче, провели на холодной лестнице больше часа, наконец нам открыли. Сережа высказал хозяйке: «А еще член партии!» Дело было в том, что прошел слух, если кто-то сдает комнату – ее будут отбирать. И, естественно, наша хозяйка испугалась и таким образом решила нас выселить. А наутро – съемка.

В нашей киногруппе был ассистент Генрих Оганесян, позднее ставший кинорежиссером, он-то и взялся подыскать нам жилье. Пока искал, перебивались мы в Театре киноактера на диване. Гонял нас сторож-пожарник. Однажды ночевали в кабинете директора, а сторож не знал и запер кабинет на ключ. Утром мы долго ждали, пока нас вызволят. Опоздали к началу смены на два часа. Сергей Аполлинариевич гневался, говорил что-то, видимо, справедливое, на что я в сердцах ответила, что уеду в Новосибирск.

А мы продолжали участвовать в съемках – очень тяжелых и физически, и морально, и не знали даже, где мы проведем очередную ночь.

Доснимали сцену, когда арестованную Любу два немецких офицера везут из Ворошиловграда – так тогда назывался Луганск. На улице страшный мороз, а я – в легкой одежонке. Сцена такая: вдоль шоссе бегут жалкие, промерзшие фашисты. Налет нашей авиации. Увидев в небе самолеты с красными звездами, Люба высовывается из машины, кричит: «Ага, попались, чертово племя…» – и хохочет, ее втаскивают обратно в машину. Снимали на одном из шоссе под Москвой. Зима. В кадре войска. Все завязано с авиацией. Трудный был день.

После того как все было снято, меня била нервная дрожь. Сама успокаивалась, а в голове все та же мысль: «Где мы с Сережей сегодня ночевать будем?» Смотрю, Генрих Оганесян заговорщицки улыбается: дескать, давай-ка приготовься к сюрпризу. И повез меня в район Рижского вокзала. Подходим с ним к какой-то сколоченной из грубых досок сторожке – это где-то на нынешнем проспекте Мира – Генрих торжественно распахивает дверь, и я оказываюсь в тепле. Вхожу и вижу, как по оттаявшим стенам струится вода. Посреди будки на ящике стоит керогаз, на нем большущая сковорода, полная жареной картошки, и новая кастрюля. А на топчане, помешивая ужин, сидит довольный Сережа. Такой счастливый и гордый! Был еще для меня сюрприз: новый маленький будильник. Не проспим!

Весной сторожку снесли, и мы опять стали скитаться по чужим углам. Но и там не могли жить, так как были не прописаны. Конечно, люди нас уже знали, ведь годом раньше с огромным успехом прошел спектакль, и знали, что мы снимались в «Молодой гвардии», но не очень-то спешили помочь, и поиск жилья продолжался.

Наконец неутомимый Оганесян отыскал нам пристанище. На Садовой-Триумфальной строился огромный дом, а рядом доживал свой век старинный особняк. В его полуподвале сдавалась комната со всей обстановкой – хозяйка находилась в длительной командировке в Германии, поэтому мы могли жить долго. Отапливалась комната железной печкой, и это было замечательно: на ней можно что-то приготовить. Правда, чтобы пройти в нашу комнату, приходилось балансировать на доске, так как кругом вода, оступишься – промочишь ноги, и темно. Зато входишь в «свою» комнату! Жильцы особняка ждали переселения в новый дом, и мы с ними, так как был договор: пока хозяйка в Германии, мы переедем в ее новую квартиру.