Родом из Сибири

Читаю, перечитываю, спала – лежали рядом на подушке. Празднично на душе и хорошо. Радуюсь всему: началу съемок на натуре, ряженке, горшочку для масла, сарафану, большой соломенной шляпе. Конечно, всеми средствами постараюсь вырваться и приехать к концу июля…

2 июля 1947 года. Краснодон

…Сегодня всю ночь видела Вас во сне. Как Вы там живете? Как с питанием? Я живу очень хорошо, но когда я ем что-нибудь вкусное, у меня просто кусок останавливается, как подумаю, что у Вас там ничего нет. Сегодня даже холодновато на улице. Нам вчера прислали чудесный приемник, сейчас все время танцевальная музыка, я каждую минуту соскакиваю, чтобы подплясать.

Уже смотрели отснятый здесь материал, очень мне нравится. Натура чудесная, главное, нигде еще такой не было.

Сегодня Сергей Аполлинариевич сказал, что дней через десять я безвылазно буду занята в съемках…

В разгар краснодонских съемок мама, не удержавшись, приехала меня навестить. Надо же такому случиться, что именно в то утро в местечко, где снимали эпизоды с участием Бондарчука, игравшего руководителя партийного подполья Андрея Валько, шел грузовичок. А мы с Сергеем не виделись целых два дня! И вот я оставила маму, с которой едва перемолвилась парой слов, на попечение квартирной хозяйки, а сама умчалась к Сереже.

Грузовик остановился у подножия холма, за которым шли съемки. На звук клаксона Сергей взбежал на вершину с одной стороны, я – с другой. Он – небритый, в рваной фуфайке и тяжелых грязных сапогах. Я – в светлом платье, с развевающимися по ветру волосами. Бежали, вытянув вперед руки, а встретившись, обнялись крепко-крепко и стояли так несколько минут. Потом Герасимов, видевший нашу встречу, смеясь, скажет: «Неслись друг к другу, как два гуся влюбленных!»

Кажется, мы и жили как птицы, которым кроме друг друга ничего не нужно.

Однажды в хату, куда нас определили на постой, Сережа вернулся после очень тяжелой съемки. К сожалению, тот эпизод ушел из фильма – страшный эпизод, когда Валько зарывают под землю живым, а из-под земли звучит «Интернационал». Почему-то эту сцену вырезали, говорили, из-за Сталина.

После этой сцены уставший, вымотанный донельзя Сергей вернулся домой. И вот лежим с ним в кровати, мечтаем о том, как будем жить в Москве. А я говорю: «Ну и что, что денег у нас мало, – перебьемся как-нибудь. Знаешь, купим две тарелки, две ложки, две вилки, нож – и вот уже обзавелись хозяйством, своим!» Он с улыбкой прижал меня к себе, а у самого в глазах слезы: «Девочка моя родная, как же я тебя люблю! Ближе, чем ты, у меня никого не было и никогда не будет…»

В Краснодоне мы жили и работали почти четыре месяца. Сергей Аполлинариевич нам говорил, что научиться сниматься можно в одном фильме – важно, что ты принесешь с собой на съемочную площадку. Но нам нужно было не столько принести, сколько перенести многое, уже сделанное, со сцены в павильон и на натуру. А это оказалось не так просто.

Есть легенда, что однажды артисты МХАТа после спектакля гуляли в парке, где нашли аллею, похожую на декорацию второго акта «Месяца в деревне». Решили сыграть сцены. Стали проговаривать текст и через несколько реплик остановились. И великий режиссер Константин Сергеевич Станиславский написал по этому поводу: «Моя идея в обстановке живой природы казалась мне ложью, а еще говорят, что мы довели простоту до натурализма».

Когда Николай Охлопков, выдающийся актер и режиссер, поставил спектакль «Молодая гвардия» на сцене Театра Маяковского, он имел успех. Но если бы сцены спектакля перенесли в обстановку живой природы, мне думается, произошло бы то же, что в случае у Станиславского.

В том, наверное, и есть разница театра и кинематографа. Сцены из спектакля, поставленного Герасимовым с учетом того, что актеры будут играть перед аппаратом, все-таки были перенесены на природу, но фальшиво звучать от этого они не стали.

Мы заранее были подготовлены к съемкам «Молодой гвардии». Снимал фильм наш учитель, который знал нас так, как мы себя, конечно, не знали. Но было еще одно, что делало нас способными выразить суть жизни наших героев.

«Все прошлое лето, когда началась война, школьники старших классов, мальчики и девочки, как их все еще называли, работали в прилегающих к Краснодону колхозах и совхозах…

Они полюбили дальний путь на колхозные поля, песни во весь голос на ветру с грузовиков в степи, летнюю страду среди необъятных пшениц… задушевные разговоры и внезапный смех в ночной тиши…» – так написано в романе.