Роджер Крук

В нашей стране считается, что наилучший способ борьбы с преступностью —

это как можно более жесткое обращение с правонарушителем. По этой причине многие

требуют усиления полицейской системы, ускорения судебных процессов и

присуждения более длительных сроков заключения с меньшими возможностями для

досрочного освобождения. Многие считают, что у заключенных слишком легкая

жизнь, и простая изоляция на определенное время от общества — недостаточно

строгое для них наказание. Они полагают, что преступники, признанные виновными,

должны страдать за свои злодеяния. Вне зависимости от того, правилен или

неправилен данный подход, мы не сможем в полной мере решить проблему

преступности, если будем уделять внимание лишь правонарушителю, игнорируя

потерпевшего. Система уголовного права, практически мгновенно забывающая о тех,

кто серьезно пострадал от преступления, вряд ли может быть названа справедливой.

Она отходит от традиций христианства, которое всегда делало особый акцент на

служении тем, кто находится в нужде, и не руководствуется в социальной сфере

принципом любви ко всем людям. Справедливость не может торжествовать, когда

жертвы преступлений оставлены на произвол судьбы, один на один с физическими и

эмоциональными последствиями совершенного против них преступления.

Больше всего потерпевший нуждается в возмещении причиненного ему ущерба.

Однако даже при утрате имущества не всегда с легкостью можно подсчитать убытки.

Кроме украденных или испорченных вещей человеку были также доставлены

определенные неудобства, потрачено его время, возможно, возникли и дополнительные

расходы, связанные с первоначальным ущербом. Кража могла привести к

эмоциональной травме, цену которой нельзя четко определить. В случае насилия в

отношении личности ущерб подсчитать еще сложнее, так как эмоциональная состав-

ляющая здесь гораздо больше и гораздо сложнее. Другими словами, большая часть

ущерба такова, что невозможно четко определить, какая компенсация будет для нее

адекватной. Тем не менее определенная часть ущерба может быть возмещена и

определенная компенсация может быть выплачена.

Вопросы о том, кто должен возмещать ущерб и как это нужно делать, тесно

связаны. Очевидно, что наибольшая справедливость была бы достигнута, если бы

преступника обязывали выплатить все соответствующие компенсации. Одним из

способов достижения этого могла бы стать программа «освобождение для работы»,

при которой заключенный ежедневно покидает на несколько часов стены тюрьмы для

того, чтобы выполнять какую-либо работу. Часть заработка направляется для матери-

альной поддержки семьи заключенного, а часть идет на выплату ущерба жертве

преступления. Хотя полная компенсация, возможно, никогда не будет достигнута таким

путем, подобный план — хороший шаг в правильном направлении.

Должно ли государство возмещать ущерб жертвам преступлений? Большинство

штатов не признают за собой такую обязанность, в нескольких же существуют

законодательные рамки, предусматривающие компенсацию за телесные повреждения.

Когда штат признает свою ответственность, он считает оправданным введение на своей

территории дополнительного налога. Но разве это не обязанность, которую

государство должно на себя принимать? Единственная альтернатива этому - система, в

которой большинство из нас сейчас живет, ставящая нас в положение огромного риска

182

и не предоставляющая никакой помощи тем, кто стал жертвой преступления.

Признавая ответственность государства в деле борьбы с преступностью и расходуя

огромные средства на эти цели, мы также считаем, что государство должно помогать

потерпевшим. Разве жертва преступления меньше нуждается в помощи, чем

пострадавшие от стихийных бедствий или эпидемий? ДеВолф считает, что «...Мы

просто должны признать, что, когда обществу был причинен вред вследствие

преступления, оно не может вновь стать полноценным до тех пор, пока его члены,

наиболее тяжко пострадавшие от преступления, не получат соответствующей

компенсации» («Преступность и правосудие», с. 195).

СМЕРТНАЯ КАЗНЬ

17 января 1977 года Гэри Гилмор, признанный виновным в убийстве, был

расстрелян в Юте - это был первый за десять лет случай приведения в исполнение

смертной казни. За пять лет до этого события в деле «Фурман против штата

Джорджия» Верховный суд США признал неконституционным любой закон, который

оставляет решение о вынесении смертного приговора на усмотрение судьи или

присяжных. Это решение было основано на стремлении избежать влияния

человеческого фактора при вынесении смертной казни. Таким образом, суд не принял