Роджер Крук

СССР, подписанный в 1987 году, предполагал отказ от такого рода мышления, а

объединение Германии в 1990 году положило ему конец.

Распад Советского Союза в 1991 году избавил мир от страха ядерного конфликта

между двумя мировыми державами и привел к сокращению ядерного оружия со

стороны обеих стран. Но мир все же не освободился от страха, что ядерное оружие

может быть использовано: им обладают Соединенные Штаты, четыре республики

бывшего Советского Союза, а также многие другие страны, у которых оно уже есть или

может появиться в будущем.

В дополнение к этому можно сказать, что кроме ядерного оружия развитие

химического и биологического оружия, а также прорыв в других областях науки

сделали современное ведение войны качественно другим и отличным от всего

подобного в прошлом. Как и в случае с ядерными зарядами, действие такого оружия не

может ограничиться только военными целями, но неизбежно приведет к невыразимым

страданиям гражданских лиц и непоправимому ущербу для экологического баланса.

Возможность производства и использования нового оружия изменила процесс

принятия решений в нашем правительстве, оставляя экспертам право определять, какое

оружие нужно, сколько его нужно, когда и где оно может быть применено. Но в

результате мы получили не чувство безопасности, но еще больший страх.

Роберт МакАфи Браун («Миротворчество в глобальной деревне») говорит, что

различие между традиционной войной и современной состоит не просто в обладании

193

более мощным разрушающим оружием. На самом деле оно состоит в комплексе

факторов:

1. Автоматизированное поле битвы, когда использующие оружие

находятся на большом расстоянии от места нанесения ударов.

2. Совершенствование античеловеческого оружия, которое

уничтожает людей, а не военные цели.

3. Масштаб разрушений, который состоит в обширном опустошении

от бомб, дефолиантов, гербицидов и разнообразных газов, что

приведет к разрушению экологического баланса.

4. Стирание границ между гражданскими и военными лицами.

5. Нарастающая эрозия нравственного давления со стороны не

только тех, кто участвует напрямую, но и тех, кто определяет

политику.

6. Нарастающая привлекательность использования военных средств

в решении политических проблем.

7. Нарастающая власть военных в процессе принятия политических

и экономических решений.

8. Концентрация огромной власти в руках исполнительной ветви

власти.

9. Нарастающая тенденция правительств в ограничении права на

несогласие.

10. Нарастающая тенденция думать в интересах отдельной нации, а

не всех народов земли.

11. Возрастающее желание политиков вводить общественность в

заблуждение» (ее. 48-53).

В свете этих факторов становится ясным, что теперь более, чем когда-либо,

христианская ответственность миротворчества требует большего, чем решение

участвовать или не участвовать в вооруженных конфликтах. Требуется пристальное

внимание к вещам, которые ведут к миру на земле.

СТРЕМЛЕНИЕ К МИРУ

Всякий раз, когда наша страна участвовала в войне, граждане были вынуждены

принимать самостоятельные решения, и сознательные христиане реагировали по-

разному. Обсуждая политические и экономические аспекты ситуации, большинство

реагировали в духе «участия в агонии» на те требования, которые налагало на них

правительство. Некоторые, получив повестку явиться на воинскую службу, после

личных борений решали следовать процедурам, установленным правительством,

чтобы получить статус сознательно отказавшегося гражданина. Другие, полагая, что их

призыв к миру не будет услышан, если они последуют установленным процедурам,

отказывались даже от такой регистрации. Третьи же открыто выступали с акциями

протеста против военной системы. Хотя каждый человек должен уважать решения

других, но он также должен принять свое собственное решение в ответ на голос Духа

Божьего.

Когда наша страна не участвует в войне, у всех нас есть возможность

размышлять о национальной политике, и в конечном итоге каждый может участвовать,

в большей или меньшей мере, в ее формировании. Этот факт конкретно относится к

вопросу о ядерном, химическом и биологическом оружии. В течение многих лет наше

мышление было обусловлено страхом перед Советским Союзом и простым

убеждением, что мы должны быть сильнее этой страны. Мы верили, что их целью

194

было завоевание мира, а нашей — безопасность мира. Наша позиция определялась

невмешательством в отношения других стран и отсутствием агрессивных действий

против них. Теперь, когда от СССР больше не исходит угроза, у нас есть возможность

проверить себя и свои убеждения очень скрупулезно.

В любом случае, нам нужно быть реалистами относительно состояния