Рокко

— Как ты думаешь, ему нужна охрана? Люди, которые охотятся за ним, могут вернуться, чтобы закончить работу.

— Я позвонил Нико и попросил его послать двоих парней, чтобы они дежурили в коридоре, и ещё двоих поставить снаружи.

— Спасибо. — Её напряжение немного ослабло.

— Пожалуйста.

— Нико знает, почему хотят убить папу? Не похоже, что кто-то в Вегасе может занять место младшего босса Нью-Йорка.

Он пристально посмотрел на неё, и ей потребовалось мгновение, чтобы вспомнить, что дела мафии никогда не обсуждаются с женщинами. Но это был её отец, и она не сможет помочь ему, если не будет знать, что происходит. Она почувствовала, как внутри неё снова ярко вспыхнуло пламя гнева, и приветствовала его словами:

— Я имею право знать, в опасности ли он сейчас. Он мой отец.

Его челюсть почти незаметно дёрнулась.

— У меня нет для тебя ответа.

— Кому выгодно, если он умрёт? — Она размышляла вслух, пока они шли по коридору. — Скорее всего, один из нью-йоркских капо. Некоторые из них очень могущественны. Может быть, один из них послал кого-то сюда. Или нанял кого-нибудь. Она остановилась на полушаге. — Это имело бы смысл. Найти кого-нибудь, кто сделает грязную работу, и, когда папа уберётся с дороги, кто бы это ни был, он сможет занять место младшего босса.

Она огляделась, когда они выходили из отделения интенсивной терапии. Никаких признаков злобной медсестры. Её сердце подпрыгнуло на ступеньку выше, но прежде чем она смогла высказать своё беспокойство, тёплая рука Рокко сжала её ладонь, вырывая из раздумий.

— Я разберусь с этим, но я думаю, что будет лучше, если ты пока не пойдёшь домой. Ты можешь остаться со мной.

— Тебе не нужно защищать меня, Рокко. У папы здесь есть друзья — Форзани. И как только дон узнает… — Одним из преимуществ того, чтобы стать мафиози, было то, что мафия заботилась о вашей семье, если с вами что-то случалось. Вот тебе и всё за то, что ты не вмешиваешься. Если папа умрёт, о ней позаботятся мафиози.

Они молча шли к машине сквозь туманный полдень.

— Я не уберёг тебя тогда, — выпалил он. — Мне нужно защитить тебя сейчас.

— Ты мало что мог бы сделать, — тихо сказала она, желчь подступила к горлу при напоминании о ночи в Ньютон-Крик. — Чезаре убил бы меня и ничего не почувствовал бы. Я посмотрела в его глаза и увидела зло. Когда он держал нож у моего горла, он прошептал мне на ухо, что надеется, что ты откажешь ему, потому что он хотел почувствовать, как моя жизнь утекает сквозь его пальцы. — Она не сказала ему, что ещё сказал Чезаре, что он не любил своего приёмного сына, что Рокко был всего лишь инструментом, и что он мог так же легко нажать на курок и лишить Рокко жизни, как он порезал и изуродовал её лицо. Она подозревала, что Рокко знал об этом, но если он этого не знал, то кто она такая, чтобы лишать его этой иллюзии?

— Блядь! — Без предупреждения Рокко повернулся и ударил кулаком по кирпичной стене.

— Рокко. Остановись. — Она схватила его за запястье, её сердце сжалось при виде крови и разодранной кожи.

— Мне никогда не следовало быть с тобой. Я должен был оттолкнуть тебя. Я был достаточно взрослым, чтобы понимать это.

Она разжала его руку и запечатлела поцелуй на его ладони.

— И я была достаточно взрослой, чтобы знать, чего я хочу. Я хотела тебя. Я хотела исправить тебя, исцелить тебя… — И любовь. Она хотела подарить ему любовь.

— Меня не исправить, — сказал он с горечью. — Чезаре сделал меня именно таким, каким он хотел меня видеть.

— Боевиком.

Когда у него отвисла челюсть, она пожала плечами.

— Да, я знала. Я ходила навестить своего отца после того, как вернулась из больницы, где мне наложили швы той ночью, и он рассказал мне о команде Де Лукки и о том, кто ты такой.

— Поэтому ты ушла.

— Да. — Она с трудом сглотнула. — Я этим не горжусь. Похоже, бегство — это то, как я всегда справляюсь с непреодолимыми трудностями. Но я не видела другого выхода. Я не собиралась оставаться и позволять Чезаре снова использовать меня против тебя. И я покончила с мафией, покончила с тем, что наблюдала, как уничтожается всё, что я когда-либо любила.

— Это было правильным решением. — Его лицо напряглось. — Это должно было закончиться. Кто ты и кто я… свет и тьма… это никогда бы не сработало.

Не тогда. Она была слишком невинной, слишком наивной, слишком защищённой. Рокко защищал её так хорошо, что у неё никогда по-настоящему не было шанса выжить, понять, что мир не был чёрно-белым. Хорошие люди совершали плохие поступки, а плохие люди совершали хорошие поступки, и не все представители организованной преступности вели себя как стереотипные преступники. Жизнь вдали от дома, создание новой жизни для себя и получение учёной степени помогли ей понять людей на другом уровне, взглянуть за пределы их действий на их мотивы и глубже проникнуть в их сердца.

— Из-за меня, — сказала она. — Не из-за тебя.

Она обхватила его лицо ладонями, почувствовав покалывание жёсткой щетины на своих ладонях.