Рокот

Стас рассмеялся. Роберт тогда впервые пошел на фильм ужасов. Чтобы их впустили в зал, им пришлось два дня уговаривать отца Стаса пойти с ними.

– Да, мы тоже как-то ходили в «Кино-Остров», – улыбнулась Марьяна, посмотрев на Стаса. – Помнишь? Кажется, это было какое-то супергеройское кино. Мы вышли в диком восторге и долго обсуждали фильм на скамейке у кинотеатра. А потом я отобрала у тебя пачку сигарет и выбросила в фонтан. А ты рассмеялся и сказал, что у тебя припрятан еще целый блок. Помнишь?

Стас кивнул, с теплом оглядев лицо Марьяны.

– Помню.

Он помнил и другое: как первый раз поцеловал Марьяну у зеленой изгороди и узкой прямоугольной клумбы с белыми цветами, отделявшими фонтан и сквер от парковки у кинотеатра. Сейчас, с высоты опыта, то грубое неуклюжее касание даже с натяжкой не назовешь поцелуем, но тогда Стас считал, что умеет целоваться, как никто другой.

Он даже помнил ту жуткую панику, охватившую Марьяну, когда она поняла, что Стас пытается поцеловать ее с языком, демонстрируя все свои навыки. Наверняка выглядело это так, будто он собирался слизать с ее зубов остатки попкорна.

– Так, я не понял, – вставил Роберт озадаченно, – ты же говорила, что общаешься с Платовым всего сутки.

Марьяна бросила короткий взгляд на Роберта и тут же отвела глаза. Глотнула пива из бокала. Повисла долгая пауза.

Наконец Марьяна ответила:

– Мы дружили в школе, но… потом… мы пять лет не общались. До вчерашнего дня.

– И что же Платов учудил, чтобы потерять такую симпатичную девушку?

Стас переглянулся с Марьяной и впервые увидел в ее глазах не ненависть, а грусть, словно она говорила: «Да, очень жаль, что тогда ты повел себя как моральный урод. Если бы не это, у нас были бы шансы».

– Скажи, Роб, – спросил Стас, повернувшись к Роберту с показной заинтересованностью, – в Новосибирске ты с кем-нибудь встречаешься? Ну… кроме мамонтов из палеолита?

– О, ты знаешь, есть там мумия одной алтайской принцессы…

Они расхохотались.

И Стасу на секунду показалось, что они снова стали детьми. Игра воображения, игра памяти, игра тени и света в тусклом зале под магическим желтым абажуром.

Вот Марьяна Михайлова, пятнадцатилетняя девочка, хрупкая, с редкими веснушками, не спрятанными под пудрой, привычным движением смахивает кудри с правого плеча и пожимает им, а потом ее лицо озаряется доброй доверчивой улыбкой. Под ее белой блузкой прячется не такая пышная высокая грудь, а на ногтях нет маникюра. Она впитывает все, что видит и слышит, распахнув глаза.

Роберт Ульянов, одиннадцатилетний, чуть ссутуленный парнишка в очках с толстыми линзами, потирает ладонь о растянутые на коленях джинсы с нашивкой «Робин Гуд» на кармане. Его глаза блестят, когда он рассказывает о Бэтмене и криптоните, о Человеке-пауке, Халке… и о том самурае, чье прозвище он получил случайно, а может, не случайно.

И сейчас они болтали, сидя за столиком, хохотали, вспоминали свои нелепые детские похождения, будто между ними не случалось ничего плохого и не было этих нескольких лет отчуждения.

Они выпили по четыре бокала «Гиннесса».

Стас ощутил легкое опьянение. Марьяна и Роберт тоже были явно навеселе. Шел уже четвертый час ночи. В баре они остались одни, если не считать бармена, изредка маячившего на фоне стеллажа с напитками и косившего взгляд на столик, где все чаще стали раздаваться взрывы хохота.

– У нас большие проблемы, а мы пьем, – усмехнулся Стас.

Роберт развел руками.

– Это национальная русская забава. В Новосибирске все так делают.

От смеха у Стаса заслезились глаза.

– Я попудрю нос, – объявила Марьяна, вытирая костяшкой пальца потекшую от смеха тушь, и поднялась.

Не слишком твердой походкой она направилась в сторону коридорчика, где располагался женский туалет.

Стас смотрел ей вслед, пока девушка не скрылась за углом

– Она классная… но, по-моему, мы ее напоили, – прокомментировал Роберт. – Скажу честно, сначала она мне не понравилась. Ну… знаешь, как бывает: смотришь на другого человека, а видишь собственные недостатки. – Он склонился над столиком, отодвинув почти опустошенный бокал. – На твоем месте, старик, я бы уже…

– Роб, давай без этого, – поморщился Стас. – Ты же сам говорил, что я гений по вопросам облажаться. Так вот. Везде, где можно было облажаться, я уже облажался. Мне с ней не светит.

Роберт поднял руки, делая вид, что сдается.

– Понял, не лезу. – Он еще больше приглушил голос. – Я все думаю про эту «башню молчания». И прихожу к выводу, что надо покопаться в истории Леногорска и области. Если буду способен, то сделаю это сегодня, когда разойдемся.

Стас нахмурился.

Его собственные мысли тоже все чаще возвращались к увиденному в альбоме бабки Константина Михайловича, особенно после того, как они на себе испытали, что один из нарисованных ею символов работает.

– И еще у меня из головы не выходят те исчезновения, – добавил Роберт. – Исчезновения тел из больничного морга. Где эти тела? Куда они делись? Кто их унес?..

– Предлагаю заканчивать посиделки, – услышал Стас голос Марьяны над головой и вздрогнул от неожиданности. Обернулся.