Роковая тайна сестер Бронте

— Вот так-то лучше! — продолжала миссис Робинсон, уже смягчаясь, — Эх, мальчик мой, будь ты моим сыном, я обязательно устроила бы тебе хорошую взбучку; это, несомненно, пошло бы тебе на пользу.

— Вы сказали, что не можете жить без меня? — тихо переспросил пасторский сын, — Но как же любовь, которую вы питаете к вашему мужу?

— Ну вот, опять! Пойми же наконец: все это в прошлом.

— Но то, что я услышал тогда… тем вечером…

— Забудь о том вечере! — резко прервала его миссис Робинсон, — Забудь обо всем, что ты услышал! Тогда я позволила себе непростительную слабость, в которой теперь горько раскаиваюсь. Мне вдруг почудилось… А, впрочем, это не важно.

— Что же вам почудилось, Аннабелла? Ответьте мне! — в голосе юноши снова зазвучали стальные нотки. Глаза его полыхнули упрямым вызовом — выражение, ставшее для пасторского сына своеобразным рефреном этого дня.

— Хорошо, — ответила миссис Робинсон с тяжелым вздохом, — если ты так на этом настаиваешь, я скажу тебе, — Она судорожно набрала в рот воздуху и, очевидно, желая как можно скорее покончить с этим кошмаром, залпом выдохнула:

— В какой-то момент моего разговора с Эдмундом мне показалось, что в душе моей оживает отсвет былого чувства…

— Боже правый!.. — непроизвольно сорвалось с уст пасторского сына.

— Но это уже не имеет значения, верно, мой мальчик? Все позади. К тому же мои чувства к тебе настолько сильны и прочны, что ничто не могло создать им угрозу. Этого никогда не случится, уверяю тебя!

Юноша робко поднял взор. Миссис Робинсон глядела на него с немой мольбою. Черты ее дышали такой невыразимой нежностью, что сердце пасторского сына готово было вырваться из груди под буйным натиском переполнявших его чувств.

Не теряя более ни минуты, он схватил ее руку и поднес к губам. В исступлении он покрывал частыми поцелуями ее кисть и пальцы. Затем обнял ее за талию, страстно прижал к себе и — впервые за время разлуки — с жаром приник к ее прекрасным сладким устам.

* * *

— Господи! Как я по тебе скучала!

Они брели рука об руку по бескрайним просторам привольной пустоши.

— Я тоже, милая Аннабелла, я тоже! И, видит Бог, новой разлуки с вами я не вынесу. Что же нам теперь делать?

— Не печалься, мой мальчик, — ответила миссис Робинсон. — Очень скоро мы будем вместе. Навсегда. Я все устрою.

— Но каким образом? — удивился пасторский сын.

— Все очень просто. Мы с тобой уедем из здешних краев куда-нибудь подальше, где нас никто не знает, и снимем уютный коттедж в самом укромном уголке захолустной провинции… Ну, что скажешь, carino! О деньгах не беспокойся: я их добуду. Попрошу Агату, мою горничную. Она найдет способ передать нам все необходимое.

— Вы, верно, шутите, Аннабелла?

— Вовсе нет! Если, конечно, ты отважишься на этот шаг.

— Но как же ваш муж? Дети? Ужели вы оставите их на произвол судьбы?

— Разумеется, нет! Не беспокойся, мой мальчик: я все продумала. За Эдмундом будет хороший уход. Я лично за этим прослежу. Агата станет регулярно уведомлять меня о его состоянии и получать от меня надлежащие указания насчет его режима… Я, с Божьей помощью, постараюсь, чтобы он ничего не заподозрил о моем бегстве. Скажу ему, что хочу провести пару месяцев в Скарборо. Там наша летняя резиденция. Он согласится, я не сомневаюсь.

— Вы сказали — пару месяцев, — переспросил пасторский сын. — А что потом?

— Вряд ли Эдмунд протянет дольше, — пояснила миссис Робинсон с печальным вздохом, — Что же касается детей, — добавила она после некоторого молчания, — то пусть они первое время поживут в Торп Грине, чтобы Эдмунду не было одиноко, а потом… если ты не против, я заберу их к нам… Кстати, мы можем взять с собой и твою сестру Энн, если, конечно, она никому ничего не разболтает. Она весьма похвально трудилась в Торп Грине в качестве гувернантки, а сейчас может стать второй хозяйкой в нашем доме. Полагаю, она это вполне заслужила. А, кроме того, ее помощь была бы теперь для нас очень кстати. Как думаешь, милый?

— Скажите мне, Аннабелла, — неожиданно обратился к ней Патрик Брэнуэлл, — правильно ли я понял, что ваш старший сын наследует Торп Грин?

— Господь с тобой, мальчик мой! — отозвалась миссис Робинсон. — Торп Грин — не майорат, а мои дети еще слишком малы, чтобы кто-нибудь из них мог взять в свои руки управление обширным имением. Стало быть, Эдмунду не остается ничего иного, как отказать поместье мне… А почему ты вдруг спросил об этом, carino!

Пасторский сын устремил на свою прелестную спутницу долгий взгляд, исполненный странного беспокойства, и необычайно озабоченным тоном пояснил:

— Мне страшно за вас, любовь моя. Меня гложет неотступная мысль, что вам грозит серьезная опасность.

— Что за глупые фантазии, мальчик мой? — спросила миссис Робинсон, обворожительно улыбнувшись.

— Не могу объяснить вам, откуда возникло у меня это тревожное чувство… И все же я не в силах отделаться от мысли, что между вами и мной стоит злой Рок! Ах, милая Аннабелла, поверьте мне, я с превеликой радостью бежал бы за вами хоть на край света, будь я убежден, что наш побег не принесет несчастья вам и вашим детям!