Роковая тайна сестер Бронте

— Я только говорила о том, что Happy End — не обязательное условие для жанра романа, однако это вовсе не означает, что он исключается! — Шарлотта подмигнула сестре. — Для истинного художника не существует никаких законов — он должен следовать зову сердца. И, конечно же, твоя доброжелательная и трудолюбивая Агнес Грей — а я ничуть не сомневаюсь, что она именно такова (Шарлотта нежно взглянула на Энн), — так вот, она во что бы то ни стало должна заполучить в мужья этого Уэстона. Она это вполне заслужила!

— А главное — он будет жить! — пылко воскликнула Энн, и ее глаза радостно заблестели, — Он будет жить вечно — пусть даже на страницах книги!

— Так же, как и месье Эгер, — добавила Шарлотта, загадочно улыбнувшись.

— Месье Эгер? — удивилась Энн, — Ваш бельгийский учитель — супруг хозяйки пансиона в Брюсселе?

— Совершенно верно, дорогая. Мой роман «Учитель» во многом опирается на опыт, полученный мною в стенах брюссельского пансиона. Существенная часть действия разворачивается в аналогичном учебном заведении. Впрочем, — добавила она поспешно, поймав насмешливый взгляд Энн, — месье Эгер не служил подлинным прототипом для создания кого-либо из моих героев. Я, в отличие от тебя, сестрица, не прибегала к методу полной портретной зарисовки. Я — как бы это сказать — «распределила» внешний облик и свойства натуры месье Эгера по разным персонажам своего романа. Внешность и отдельные черты характера достались директору пансиона для мальчиков — изысканному французу Пеле; остальное перенял главный герой романа — молодой англичанин, некоторое время занимавшийся преподаванием в Бельгии — мистер Кримсворт.

Прекрасное лицо Энн тронула едва заметная улыбка.

— А главная героиня? Она похожа на тебя?

— Отчасти, — уклончиво ответила Шарлотта, — Кстати, что касается развязки моего романа, то, боюсь, что в данном случае я не буду оригинальной и предпочту традиционный Happy End. Моих героев, так же, как и твоих, ожидает счастливое воссоединение.

В дальнем конце комнаты, откинувшись на высокую спинку кресла, сидела Эмили. Все это время она внимательно прислушивалась к разговору сестер, но явно не собиралась вступать в столь увлекательную беседу. Лицо ее, как обычно, выражало непреклонную волю, по тонким губам то и дело скользила едкая ироничная улыбка.

— Ну, дорогая Эмили, — осторожно обратилась к ней Шарлотта, памятуя ее реакцию на предложение публикации поэтического сборника, — что ты скажешь о нашем плане?

— Мне он не по нраву, — неохотно отозвалась Эмили, — Но, похоже, в этом доме не учитывают моего мнения. Так что, по-видимому, мне придется смиренно подчиниться большинству.

— По-видимому, придется, — улыбнулась Шарлотта, — Поверь, моя милая, я с большим удовольствием представлю твою рукопись издателям! Ну-ну, не хмурься, любовь моя! Ты ведь прекрасно знаешь, что я права, хотя и не подаешь виду. Ну да ладно: я все равно до тебя доберусь, как бы ты не отпиралась. Ты еще будешь купаться в лучах славы, моя упрямая дикарка! Весь мир узнает Эллиса Белла — помяни мое слово!

Щеки Эмили гневно вспыхнули.

— Ты ошибаешься, если думаешь, что я пишу роман, чтобы потешить собственное тщеславие или же чтобы развлечь скучающую светскую публику! — заявила она, полыхая негодованием. — Я скорее сожгу свою рукопись, чем позволю, чтобы мой роман стал средством для потехи глупцов!

— Эмили, дорогая, — мягко проговорила Шарлотта, — ты несправедлива по отношению к читателям. Жестоко называть их глупцами… даже тех из них, чей ум и в самом деле весьма ограничен… Но, может быть, ты все же окажешь мне любезность и позволишь ознакомить издателей с твоим творением?

— Делай, как знаешь, — сухо ответила Эмили. — Мне все равно.

— Мне казалось, милая Эмили, — робко вмешалась Энн, — что ты была счастлива, когда взялась за роман!

— О, да! — воскликнула Эмили в упоении, словно мгновенно позабыв обо всем на свете; глаза ее, еще минуту назад полыхавшие гневом, теперь светились невыразимою теплотой, — Я была счастлива! Бесконечно счастлива! Так же, как и теперь! Я всегда счастлива, когда пишу!

Она встала и, небрежно откинув назад копну роскошных густых локонов, величественно направилась к выходу. У двери она остановилась и повернулась к сестрам.

— Надеюсь, я могу уйти? — осведомилась она тоном, не допускающим возражения.

— Конечно, дорогая, — ответила Шарлотта, — Эмили! — поспешно окликнула она сестру, когда та уже открывала дверь, — Будь добра, загляни на кухню и скажи Марте, чтобы она приготовила свежего мятного чая для отца и Брэнуэлла.

— Непременно, — коротко бросила Эмили через плечо и тут же скрылась за дверью.

— Похоже, она не на шутку рассердилась, — молвила Шарлотта, обреченно вздохнув.

— Ты ведь знаешь: она всегда так! — тихо ответила Энн, — Эмили не одобряет наш план, и я ее понимаю: ей нелегко смириться с тем, что посторонние люди могут вторгнуться в мир ее грез. Но ведь, в конце концов, она согласилась — а это не так уж и мало, верно, дорогая? — Энн ободряюще кивнула сестре.