Роковая тайна сестер Бронте

Эту ночь Шарлотта провела без сна. До самого позднего вечера просидела она за рабочим столом в гостиничной комнате (она с отцом в то время снимала номер в гостинице Манчестера, куда они прибыли для проведения срочной операции на глаза почти совсем ослепшему достопочтенному Патрику Бронте), и ее лучистый вдохновенный взор был устремлен в беспредельную мглу. Тусклый мерцающий блик свечи неравномерно выхватывал из тьмы стройную фигуру девушки, склонившейся над столом во власти глубокого раздумья. Гибкие изящные пальцы, будто бы выточенные из белоснежной слоновой кости, судорожно сжимали виски, время от времени проделывая круговые движения в такт периодически вздрагивающей височной жилке.

Из глубинных недр сознания, словно из Заповедного Омута Прошлого, постепенно всплывали странные полузабытые образы — сначала смутные, почти призрачные, но постепенно обретающие четкие очертания, светлые, ясные (будто в ореоле), несущие в себе непостижимую божественную мощь. Внезапно нахлынувшие воспоминания стремительной пестрой кавалькадой пролетали в возбужденном Воображении пасторской дочери, в мгновение ока завораживая своей неповторимой пленительной первозданностью.

Безудержный поток мыслей буйным порывом уносил девушку в те далекие времена, которые знаменовали собой нелегкий для нее период преподавания в благородном пансионе мисс Вулер в Роу Хеде.

В ту пору, как раз в самый разгар рабочего семестра, недалеко от Лидса случилось весьма любопытное происшествие, надолго переполошившее округу. Служащий одного почтенного владельца фирмы женился на молодой девушке, гувернантке своего хозяина. А через год после венчания открылось, что у человека, которого гувернантка по праву считала своим законным супругом и от которого она к тому времени уже родила ребенка, была другая жена.

Его союз с этой весьма сомнительной особой заключался много лет назад, и все это время держался в строжайшей тайне, так как вскоре после свадьбы врачи признали злосчастную женщину умалишенной. По той же причине брак между нею и ее многострадальным супругом (которому, уж верно, пришлось претерпеть в период совместной жизни с «монстром в человеческом обличии» ужасы всех кругов Ада) не мог быть расторгнут законным путем. Однако же сам несчастный мужчина был убежден, что факт сумасшествия его жены дает ему право на новое супружество, которое, по существу, и должно быть признано законным.

И вот, после долгих терзаний и унижений, какие пришлось ему претерпеть от вульгарной, нечестивой «дьяволицы во плоти», он встречает юную девушку — простую, скромную, честную. Она — словно маленькая медоносная пчелка — исполнительная и кропотливая, самоотверженно и незаметно трудившаяся в этой земной юдоли на благо рода людского. Несчастный страдалец полюбил ее всей душой и вскоре добился, чтобы девушка его мечты ответила ему взаимностью. Затем инсценировал свадьбу. Вся церемония — церковная служба, обручальные кольца, свидетельства и сам брачный акт — все было ложью. Все — но не чувства. Эти двое любили друг друга искренне и глубоко — тем более устрашающе-опустошительным было отчаяние обоих, когда открылась жуткая правда.

Эта печальная история в свое время потрясла впечатлительную Шарлотту до глубины души. Она и по сей день продолжала волновать дочь пастора, мучительно терзая ее чуткое сердце своей угнетающей, безысходной сущностью.

Сколько бессмысленных толков — пересудов долготерпимых сплетников — вызвало это прискорбное происшествие в округе! История о страданиях бедной гувернантки переходила из области в область в разных вариантах, постепенно обрастая все новыми и новыми подробностями. Наконец сплетни докатились и до Роу Хеда. Как бы то ни было, положение несчастной молодой женщины — безвинной матери внебрачного ребенка — жены и, в то же время, не жены — возбуждало всеобщее сочувствие. Взволнованные разговоры об этом случае еще долго не стихали ни в Роу Хеде, ни в других околотках английских провинций.

Шарлотта даже запомнила имя бедной страдалицы-гувернантки. Ее звали Джейн Эйр.

…«ДЖЕЙН ЭЙР»… — размышляла Шарлотта, подпирая ладонями скулы.

— А почему бы и нет! — сказала она сама себе, — Увлекательная интрига; великая сила Любви… и тайное препятствие — да такое, рядом с которым сословные предрассудки — ничтожная бренная пыль… суета сует!

— История, наделавшая так много шуму в окрестностях Роу Хеда… — взволнованно бормотала Шарлотта, — Должно быть, теперь она благополучно забыта. Кого всерьез заботит судьба несчастной женщины? А между тем бесправное положение женщин — позорное клеймо современного общественного строя. Наши прекрасные дамы должны… обязаны отстаивать свои права, защищать свои действия, свои стремления, свои наклонности (она вспомнила Саути: «Женщины не созданы для литературы и не должны ей посвящать себя». — Посмотрим!) и свои чувства.