Роковое наследие. Правда об истинных причинах Холокоста

К счастью для Гаазе и его приграничных соотечественников, еврейские сообщества по всей Германии, похоже, согласились с его анализом. Так, из берлинской реформистской общины поступило 1 100 марок для помощи немецкому делу в Верхней Силезии⁷³. Все глубины еврейской поддержки выплеснулись наружу в ближайшие к голосованию дни. По спорному пункту Версальского договора немцы, родившиеся в Верхней Силезии, но живущие за ее пределами, обладали полным правом голоса. Правительство Германии стремилось извлечь из этого все преимущества, призывая всех возможных избирателей отправляться на восток. Как и следовало ожидать для каждого события национального масштаба, плакат Оппенгейма – на сей раз с изображением поезда, на всех парах мчащегося на референдум – вновь собрал поддержку. Подбадриваемые таким напором пропаганды, немецкие евреи почти всех политических и религиозных убеждений в назначенный срок двинулись голосовать на восток. Даже Кон, отличавшийся умеренностью в вопросе мирных договоров, отправился в путь⁷⁴. Очутившись в зоне референдума, люди часто сталкивались с друзьями и родными, которых не видели многие годы. Эмануэль Киршнер, уехавший из Верхней Силезии в Берлин в 1870-х годах, встретился со своими семью братьями, сестрой и многочисленными кузенами – все они приехали на восток голосовать за Германию⁷⁵.

К несчастью для всех заинтересованных, такие семейные встречи часто оборачивались долгой разлукой. Когда подсчитали голоса, немецкая кампания победила с небольшим перевесом. Но в окончательных решениях союзники решили уменьшить размер немецкой Верхней Силезии, отрезав некоторые области с наиболее развитой промышленностью, которым предстояло стать польскими. Неудивительно, что многие немцы, особенно те, кто вложил в референдум время и деньги, были возмущены окончательным решением. Выступая как председатель Рейхстага, Пауль Лебе выразил мнение многих, назвав это соглашение «тяжелым, возможно, сокрушительным ударом»⁷⁶. Для немецких евреев потрясение было еще сильнее – они пострадали от крушения и как немцы, и как евреи. Так, Эдуард Арнхольд лишился контроля над значительной частью угольного концерта «Caesar Wollheim», преимущественно работавшего с польской стороны новой границы. Худший исход ждал другого немецко-еврейского предпринимателя – Феликса Гаазе из Рыбника. Гаазе, владевшему крупнейшим в городе кожевенным заводом, пришлось стать свидетелем, как его 15-летнего сына Рудольфа арестовали по подозрению в антипольской деятельности. Впоследствии тело Рудольфа вернули родителям с огнестрельной раной в спине⁷⁷.

Рудольф Гаазе был убит за то, что был слишком немцем. Но в то же самое время страдали другие немецкие евреи – они, видимо, были недостаточно немцами. Так, антисемитские тенденции во Фрайкоре стали отчетливее, когда миссия по защите восточных границ Германии дала сбой. Местное еврейское население, рассматриваемое в качестве потенциальных врагов-большевиков, подвергалось издевательствам, дискриминации и насилию. Однажды немецкие офицер и его солдаты отхлестали плетьми местного еврея «по крючковатому носу», в процессе избив его «до полусмерти»⁷⁸. Не довольствуясь нападениями на гражданских, движение Фрайкора обратилось даже на собственных участников. Курт Йозеф, командовавший подразделением Фрайкора на польской границе, был выделен другим отрядом, который «не хотел евреев во Фрайкоре». Справедливо опасаясь за свою жизнь, Йозеф бежал в Берлин и записался в местное ополчение⁷⁹. Атмосфера отчаяния, царившая в Германии после референдума, лишь усилила страхи еврейских сообществ. Антисемиты, жаловалось CV, «пишут и кричат, что евреи продают Верхнюю Силезию полякам»⁸⁰.

Несмотря на то, что на них возложили вину за потерю территории, многие немецкие евреи сохраняли крепкую связь с востоком. Это было особенно заметно в случае с недавно образованным Союзом евреев немецкой национальности (Verband nationaldeutscher Juden) Макса Науманна, твердо придерживавшимся правых взглядов. Движение в целом вело активные кампании против версальских соглашений, а многие отдельные участники были замечены в националистических ассоциациях «Heimat»⁸¹. Но для других правых немцев расторжение мирных договоров и закрепление Германии на востоке должно было стать проектом, исключающим немецких евреев. Так, новорожденное национал-социалистическое движение, на самых первых этапах принявшее идею завоевания «жизненного пространства» («Lebensraum») в Восточной Европе, понимало это исключительно в расовом смысле. Во время Первой мировой войны члены еврейских общин Германии сделали столько же, сколько и другие части немецкого общества, для поддержки заинтересованности в востоке как пространстве для колонизации. Но после революции и принуждения к сокрушительному мирному договору немецкие евреи стали рассматриваться как оппоненты, а не сторонники территориальной экспансии.

Создание изгоев