Роковое наследие. Правда об истинных причинах Холокоста

Если кто-то был не годен для службы в армии, новые военные лидеры Германии ожидали от него службы иного рода. Их основной принцип был прост: каждый немец должен помогать стремиться к победе. Чтобы поставить эти идеи на законодательную основу, в декабре 1916 года Рейхстаг принял «Закон о вспомогательной службе Отечеству». Этот весьма спорный документ обязал всех мужчин от семнадцати до шестидесяти лет работать на военную экономику. Если кто-то был занят вне сферы военного производства, их тоже могли направить в более приоритетные области. Наиболее сомнительный момент: рабочие больше не выбирали место работы, теперь местные сообщества назначали им работодателя. Может быть, ограничения свободного передвижения рабочей силы и имели экономический смысл, но они мало чем помогли и без того напряженным производственным отношениям. Эта же проблема ранее сработала как громоотвод для недовольства восточноевропейских еврейских рабочих, наем которых подчинялся контракту, но сейчас она угрожала вызвать возмущение и других частей немецкого рабочего класса³².

Рабочие, огорченные «Законом о вспомогательной службе Отечеству», не могли ожидать особой поддержки от политиков. В Рейхстаге единственное реальное возражение против закона поступило из крайнего левого крыла SPD, где немецко-еврейские политики Гуго Гаазе, Оскар Кон и Йозеф Герцфельд проголосовали против этих предложений. Гаазе, чей скепсис по отношению к войне рос с каждым месяцем, даже назвал закон армейским «зверством, невиданным в мировой истории»³³. Однако – вот признак разнообразного отношения евреев к войне – немецкие евреи были столь же активны и в поддержке закона. Например, Георг Давидсон и Макс Коэн-Ройсс проголосовали за инициативу правительства и поддержали введение принудительного труда.

Женские организации Германии также выразили несогласие с «Законом о вспомогательной службе Отечеству», но совершенно по другим причинам. Они требовали не меньше, а больше принудительного труда. Больше всего женские организации были возмущены тем, что закон касался только мужчин, он не предусматривал принуждения женщин к работе. После многих дебатов Союз немецких женских ассоциаций (Bund deutscher Frauenvereine), представлявший многие отдельные женские группы, в том числе Лигу еврейских женщин, неохотно принял позицию правительства. В постановлении своего председателя Гертруды Боймер и секретаря, немецкой еврейки Алисы Бенсхаймер, Союз объяснял, что, хотя он хочет равенства мужчин и женщин перед законом, его участницы все же сделают все возможное, «чтобы укрепить военную силу Германии и обеспечить экономическую стабильность»³⁴. Армия поймала авторов этого заявления на слове и создала Национальный союз женского труда в военное время (Nationaler Ausschuss für Frauenarbeit im Kriege) как средство координации деятельности различных женских организаций. Благодаря усилиям Алисы Саломон, социального реформатора немецко-еврейского происхождения, представлявшей в Союзе свое объединение, женщины-волонтеры приняли участие во всеобщих мероприятиях по ремобилизации и были направлены в наиболее востребованные сферы промышленности³⁵.

Более крупные фирмы, такие как немецко-еврейская химическая компания «Cassella», нашли много поводов для радости в «программе Гинденбурга». Расширение армии неизбежно означало больше заказов на технику, что, в свою очередь, обещало больше прибыли фирмам, у которых, как и у нее, были военные заказы³⁶. Но самые обширные возможности таились на оккупированных территориях. Представители немецкой тяжелой промышленности давно присматривались к активам Бельгии и теперь воспользовались случаем, чтобы нанести удар. Они сформировали три отдельных компании, которые уполномочивали их разделить бельгийские и иностранные предприятия в регионе между собой. Хотя здесь Ратенау не был одной из центральных фигур, его AEG все же добилась попадания в число почетных гостей, заняв место в одном из попечительских советов. Там к фирме присоединился Альберт Баллин, надеявшийся получить доступ к порту Антверпена для своей судовой компании³⁷. Георг Сольмсен был еще одним крупным немецко-еврейским предпринимателем, имеющим отношение к трем бельгийским компаниям. Он был выходцем из банкирской династии Саломонзонов; в 1900 году он принял христианство и тогда же сократил свою фамилию. В Бельгии его интересы касались не банков, а скорее коммерческой угольной промышленности страны, доступа к которой он и добивался³⁸.