Роковое наследие. Правда об истинных причинах Холокоста

Скульптуры военнопленных, которые изготавливал Маркузе, следовали тому же шаблону, что и рисунки Штрука, – он пытался определить «типы людей» («Völkertypen»). Каталог, сопровождавший его скульптуры, перечислял множество различных групп, интернированных в Германии, от марокканцев и арабов до сомалийцев и румын. Как и у Штрука, подход Маркузе к лепке каждого натурщика крайне познавателен. Его скульптуры европейских военнопленных, будь то шотландские, итальянские или французские солдаты, изображали все тело человека, часто в полной военной форме. В африканских или азиатских исследованиях Маркузе предпочитал другой подход, фокусируясь только на очертаниях головы и как будто пытаясь выявить специфические «расовые» различия. Лишившись тел и вместе с ними военной формы, «негр из Либерии» или «японец» Маркузе становились не более чем примерами «расовых» типов, а не живых людей⁵⁹. Скульптуры Маркузе, наряду с фотографиями Гольдшмидта и рисунками Штрука, в полной мере воспользовались уникальной возможностью изучить «почти все народы и расы» в одном месте⁶⁰.

Собранные вместе, их исследования демонстрируют преобладание расового мышления в немецком обществе. Но, что еще более значимо, они также демонстрируют, до какой степени немецкие евреи участвовали в категоризации и записи групп населения, вплоть до объявления евреев отдельной «расой». Так, рядом с набросками русских и татар Штрук рисовал «еврея из Любина» или свирепой внешности «еврея из Киева»⁶¹. В увлечении предполагаемыми «расовыми» характеристиками различных народов не было ничего принципиально нового. Европейцы давно применяли к своим колониальным подданным идеи «расового» различия. Однако война укрепила эти взгляды. Конфликт не только дал возможность изучить азиатов и африканцев вблизи, но и укрепил мнения о европейском – скорее именно немецком – превосходстве. Эти перемены были знаком снижения военной культуры Германии, но и решимости категоризировать народы, с которыми встречались немцы, и записывать соответствующие подсчеты.

Уклонисты

Интенсификация конфликта в 1916 году не только отграничила расово «чужих», но и усилила подозрения среди самих граждан Германии. Больше всего пострадали мужчины призывного возраста, находящиеся не на фронте: в лучшем случае они были симулянтами, в худшем – шпионами. В Мюнхене под радары полиции в 1916 году попал хорошо одетый молодой человек, называвшийся Карлом Вебером. Было замечено, что швейцар городского Конторхауса каждый день передает Веберу письма, что, поскольку речь шла о местном жителе, заслуживало «дальнейшего полицейского расследования»⁶². Однако полиция обнаружила не сложную шпионскую сеть, а просто женатого мужчину, пытающегося скрыть измену. Доставка почты через посредника гарантировала, что жена Вебера останется не в курсе его внебрачных интрижек⁶³. Эта переписка в Мюнхене была лишь одним из примеров растущего недоверия жителей Германии к любому, чьи действия или внешность заставляли предполагать в нем изгоя.

Принимая всерьез обвинения вроде выдвинутого против Вебера, немецкие власти содействовали укреплению атмосферы доносов и подозрений. Старт «программы Гинденбурга» осенью лишь усилил недоверие у населения. Раз его целью было максимально увеличить людские и материальные ресурсы Германии, подразумевалось, что многим еще предстоит в полной мере посодействовать военному производству. И поэтому работа государства все больше напоминала деятельность одновременно сыщика и судьи. Ему приходилось выискивать людей и предприятия, которые могли дать больше, и уговаривать или заставлять их оказать содействие. Мощным инструментом в борьбе с предполагаемым уклонением и спекуляцией были Военные ведомства (Kriegswucherämter), учрежденные в нескольких государствах в последние месяцы 1916 года. Основной целью таких ведомств было пресечение деятельности черного рынка и наказание всех, кто был замечен в получении избыточной прибыли от конфликта⁶⁴. Вне зависимости от глобальной задачи, от этих ведомств в очередной раз поступило послание, что некоторые люди принесли себя в жертву ради нации, в то время как другие в первую очередь интересуются набиванием собственных карманов.