Роковое наследие. Правда об истинных причинах Холокоста

По мере того как настроения спекуляции на войне набирали обороты, немцы еще с большей охотой принялись выслеживать тех, кто не делал свою часть работы. На юге Баварии мишенью стали работницы сельского хозяйства. По данным местных военных властей, ходили слухи, что многие женщины живут на финансовые пособия от государства, такие как пенсия по потере кормильца, а не работают в полях – явное неисполнение своих обязанностей⁶⁵. В Дюссельдорфе под подозрение попали «цыганские» семьи после того, как военные обнаружили хитроумный метод избежать попадания в армию. Как только кто-то из них получал повестку, семья переезжала в ближайший город, где их никто не знал, и посылала в казармы больного или увечного родственника вместо настоящего новобранца. После того как происходило неизбежное и заменяющий списывался как негодный к службе, семья возвращалась обратно в свой город⁶⁶.

Эти «цыганские» семьи, действительно стремившиеся избежать призыва, лишь шли по следам многих других немцев. История конфликта – это одновременно история воодушевленных бойцов и сопротивляющихся новобранцев. Все время, пока шла война, на границах Германии с нейтральными соседями – Данией, Нидерландами и Швейцарией – постоянно наблюдались небольшие группы людей, переходящих границу в надежде избежать военной службы⁶⁷. Многие немецкие евреи также демонстрировали вполне понятное нежелание становиться пушечным мясом на фронте. Старший брат Виктора Клемперера Бертольд ужасно страдал, когда его призвали. Одних только тягот строевой подготовки хватило для госпитализации. Узнав об этом, Клемпереры объединились, задействовали свои связи и в конце концов сумели обеспечить Бертольду кабинетную работу в Военном министерстве⁶⁸.

Неважно, что почти каждый дергал за нужные ниточки, чтобы обеспечить наилучшее назначение: осуждающий перст все чаще обрушивался на тех – и почти исключительно на тех, – кому приходилось оставаться на обочине общества. В этом отношении особенно сильно пострадали еврейские общины, а также французские, польские и датские национальные меньшинства в Германии. И армия, и гражданское население постоянно задавались вопросом о лояльности этих групп. Случай некоего Альфреда Коэна в Мюнхене – типичный пример подозрений, все чаще направленных в адрес немецких евреев. Летом 1916 года на стол военного командующего Мюнхена легло злобное письмо, требующее ответа, почему некий Альфред Коэн работает в универсальном магазине «Tietz», принадлежащем евреям, вместо того чтобы сражаться на фронте. Коэн, похоже, был легко ранен в 1915 году, но по какой-то причине так и не вернулся на фронт после выздоровления. На случай, если кто-то неверно истолкует его намерения, анонимный доносчик объяснял, что эти наблюдения не носят личного характера, а лишь исходят из его глубокого «патриотизма по отношению к своей родине». Военные расследовали эти обвинения, но не нашли ничего неподобающего. Коэн, чье личное дело не давало «поводов для жалоб», получил временный отпуск для работы в «Tietz»⁶⁹.

Хотя открыто ничего не говорилось, представляется разумным предположить, что в Коэне заподозрили уклониста из-за его фамилии. Мало того, что фамилия Коэн часто использовалась в отрицательном контексте для обозначения еврея – атака на него произошла в период растущего антисемитизма⁷⁰. Весной и летом 1916 года, на фоне социальной напряженности дома и неудач армии на фронте, немецким евреям пришлось отбиваться от постоянных обвинений в измене и уклонении от службы. Многие старые антисемитские приемы всплыли на поверхность, зачастую в устах самых отъявленных антисемитов страны. Так, Альфред Рот и Теодор Фрич использовали в качестве инструмента давления на политическую элиту меморандум, обвинявший евреев в том, что они ценят выгоду выше национального единства. Система «Баллина – Ратенау», утверждали они, привела к «внедрению евреев в экономическую жизнь Германии»⁷¹. Тем временем в Берлине мишенью едких атак стали восточноевропейские евреи. Эти русско-еврейские уличные разносчики «нежелательны», настаивало Верховное командование приграничных округов (Oberkommando in den Marken), и их следует «выдворить» как можно скорее⁷².