Роковой подарок

Писательница пофыркала носом и удалилась в свою комнату. Бросилась к компьютеру и принялась усердно писать.

…Вот бы хорошо, если б текст явился сам собой, без всякого Маниного участия. Она могла бы заниматься расследованием и не сокрушаться, что таким образом отлынивает от своего основного занятия – литературной работы.

«Манечка, – внушала ей издательница Анна Иосифовна, – ты прежде всего должна писать. Это, если хочешь, твой долг перед людьми. Всё остальное потом, и уверяю тебя, девочка, если ты будешь как следует выполнять свою главную задачу, писательскую, всё приложится!»

Маня вздыхала, понимая, что, по всей видимости, в данный момент она свою писательскую задачу выполняет плохо, из рук вон!

«Послушай, Маня, – говорил ей Алекс, морщась, – если ты можешь не писать, не пиши! Иначе у тебя всегда будет получаться ерунда, ширпотреб!.. Займись лучше чем-нибудь другим! Дачей, ты же любишь дачу! Не нужно писать, чтоб угодить Анне Иосифовне или читателям. Уверяю тебя, они все обойдутся! Мир ничего не потеряет, если Марина Покровская не напишет ещё десяток романов!..»

Маня вздыхала, понимая, что, по всей видимости, она совершенно бесталанна и её рукописи наносят сокрушительный вред литературе в целом.

«Марина, пишите больше, – убеждали читатели на встречах, – ну, совершенно нечего читать, а вы так редко книжки выпускаете! Вы поймите, нам же тоже нужны приключения и всякие интересные события! Жизнь такая трудная, а вот читаешь вашу книжку и обо всём забываешь!»

Маня вздыхала, понимая, что, по всей видимости, подводит читателей тоже, работает мало, лениво, а нужно много, изо всех сил!..

Тем временем герой у неё в книжке замёрз, устал, насилу добрался до дома, облачился в тёплые штаны и толстовку и принялся размышлять «о деле».

…Натурализм, сплошной натурализм, за который её так ругал Алекс.

Она вдруг вспомнила, как сто лет назад они брели ночью по Дворцовой набережной, и ветер почти валил с ног, и Нева была всклокоченная, как злая старуха, и фонари качались на столбах, и Маня страшно ругала Алекса за то, что, написав свою книгу, он бросил литературу, а он должен, должен ей, литературе, да и Мане тоже, как читательнице и почитательнице!

Потом у них была совершенно сказочная ночь, как в романе!..

Маня раскопала под тетрадками и бумагами телефон и нажала кнопку, боясь передумать.

Она спросит его: «Что с нами случилось, Алекс? Ведь мы – это по-прежнему мы! Мы здесь, никто из нас не умер и не потерялся, и я не полюбила фитнес-тренера, и ты не ушёл к грудастой блондинке, тогда что? Может, ничего и не случилось, а?… Может, мы просто слишком много придумываем по писательской привычке! Мы ведь не можем жить, ничего не придумывая! Вот и придумали… разлад! Давай скорей придумаем всё обратно, придумаем нашу прошлую хорошую жизнь, ведь у нас с тобой всё получалось, Алекс!»

Ну, отвечай, отвечай, бери трубку!

«Аппарат абонента выключен или находится вне зоны действия сети…»

Маня бросила телефон на кровать.

– Так я и знала, – бодро сказала она. – С ним всегда так, ничего особенного. Да, Волька?

Пёс заворочался у неё в ногах, вытянул короткие передние лапы, зевнул и повалился на бок.

Маня поставила на него ногу в носке и принялась остервенело печатать.

…Хорошо, что у неё есть текст! В нём она совершенно свободна и может делать всё что угодно! Жить как ей нравится, как хочется, и в этом-то уж точно никто не сможет ей помешать!..

Сельскохозяйственная академия помещалась посреди ботанического сада, самого настоящего!

Сад был разбит на грядки, делянки, клумбы и куртины. Вдалеке за деревьями виднелись крыши гигантских теплиц. В кронах деревьев щебетали и возились птицы, везде были развешаны кормушки.

Маня шла медленно и смотрела по сторонам – так было интересно!

Грядки и делянки были ограждены бечёвками на колышках, и почти в каждой кто-то копался.

– Да, и чего ты добьёшься? – донёсся до Мани рассерженный басок. – Перекрёстного опыления, а оно тебе надо?

Солнце сияло, две девчонки тащили толстый зелёный шланг, словно удава волокли за хвост, какой-то парнишка сосредоточенно надевал на кусты бумажные конусы.

Маня остановилась и спросила, что это он делает.

Парнишка удивился.

– В принципе? – спросил он. – В принципе я селекцией занимаюсь! А сейчас ограничиваю развитие завязей, это понятно?

Мане стало смешно.

– Не очень, – призналась она.

– Ну, это специальная бумага, видите? Под ней завязь будет развиваться не так, как на открытом воздухе. С одной стороны, там получается своеобразный микроклимат, а с другой – меньше света.

– Теперь понятно. Это нужно для селекции?

– Естественно, а как же ещё?

– Интересно? – спросила Маня, и парнишка ответил с чувством:

– Очень!..

Она пошла было дальше по дорожке, но потом сообразила, что лучше спросить.

– Где мне найти профессора Шапиро?

Парнишка, не отвлекаясь от своих кустов, показал локтем куда-то за деревья.

– Он наверняка в теплицах. Или в деканате спросите!

Маня решила для начала сходить в теплицы – это гораздо интереснее! – а уж потом, в случае неудачи, в деканат.