Роковой подарок

Полная женщина в джинсовом комбинезоне учила стайку ребят подкапывать какие-то корешки.

– Вот так аккуратненько берёте и ни в коем разе не выворачиваете и не подсекаете, иначе корневая система повредится. Раз, раз, готово! Раз, раз, опять готово! Плешакова, ты поняла?

Пахло травой, свежевскопанной землёй и цветами. Цветов было море, несмотря на то что потеплело совсем недавно, всё держались холода и лили дожди.

Маня постояла около женщины с ребятами.

– Давайте, пробуйте, – сказала наконец та и взглянула на Маню. Отвернулась и вдруг посмотрела ещё раз – узнала.

Маня двинулась было дальше.

– Ой, извините, – громко и весело окликнула полная женщина. – Я не ошиблась? Это же вы?

– Я! – отозвалась Маня.

Женщина перелезла через бечёвки.

– Вот дела! – И она засмеялась. – Рассказать, никто не поверит! И что вы к нам? В гости? Посмотреть?

– И посмотреть тоже, – сказала Маня. – Мне профессор Шапиро нужен.

– Так он наверняка в теплицах! А если нет, можно в деканате спросить! Вас проводить?

– А далеко?

– Да нет. – Женщина показала рукой. – Мимо розария, через яблоневый сад, и, считай, пришли. Ну, надо же, сама Покровская!

– Спасибо, – поблагодарила Маня от всей души.

– Да это вам спасибо-то! Такие книжки пишете… завлекательные! А вы к профессору зачем? За рассадой?

– Поговорить, – отозвалась Маня. – А что, у него можно и рассаду попросить?

– А как же! Вот что, вы идите, а на обратной дороге я вас в оранжерею сведу, мы вам там цветов каких-нибудь наберём.

– Я ухаживать не умею, – призналась Маня. – За цветами.

– Так мы таких набёрем, чтоб не ухаживать!

– А такие бывают?

Тётка засмеялась:

– Ещё как! Нужно только места знать, где брать! И куда садить! А нам все здешние почвы известные!

Маня отправилась дальше. Душа у неё ликовала и пела, недаром Алекс утверждал, что она «примитивная» и её радует любая чепуха! Сейчас поводов для ликования было полно: мало того, что весна и кругом всё цветёт, что мальчишка так сосредоточенно копается в кустах, «занимается селекцией» и даже бестолковая Плешакова поняла, как именно следует подкапывать корешки, так ещё можно добыть цветочной рассады, которая обязательно вырастет!

Маня шла, улыбалась и прикидывала, куда они с Лёлей посадят цветы. Перед домом маленькая клумбочка, почти пустая, туда обязательно. За домом роскошные кусты пионов, которые Маня обожала, и не менее прекрасная гортензия, можно рядом тоже цветов посадить, чтоб как в парке у Максима и Жени!

Вспомнив о своём деле, Маня заторопилась.

Вот и розарий – странное дело, но здесь уже вовсю цвели розы, несмотря на неподходящее время, и пахло упоительно. Дальше, по всей видимости, яблоневый сад.

Идти было не близко. Должно быть, для тех, кто здесь работал и учился, эти расстояния ничего не значили, а для городской писательницы – очень даже значили!

До теплиц Маня еле доволоклась, устала, и ушибленная вчера нога мешала.

…Что такое с этой ногой, вечно она в какие-то передряги попадает! И всё время одна и та же, левая!..

– Простите, пожалуйста, – окликнула Маня какую-то девчонку. – Как мне найти профессора Шапиро?

– Так он в теплице. – Девчонка махнула рукой. – А может, уже в деканат ушёл! Ой, я вас где-то видела! Вы в самодеятельности работаете, да? В клубе?

Маня кивнула – в самодеятельности, это уж точно!

– Проводить вас?

Маня окинула взором бесконечные ряды теплиц и согласилась – в одиночку она, пожалуй, не разберётся.

Они долго шли вдоль рядов самых настоящих деревьев, которые росли под стеклянными крышами, – девчонка энергично, Маня ковыляла кое-как.

Потом начался кустарник.

– Далеко ещё? – пропыхтела Маня.

– Нет, совсем рядом! Он наверняка в гибридах!

Наконец миновали и кустарники.

Впереди замаячила синяя дощатая будочка.

– Мы сейчас спросим, – пообещала девчонка, а Маня подумала, что обратно точно не дойдёт, придётся ей тут где-нибудь ночевать.

Девчонка распахнула дверь будочки и позвала:

– Ефим Давидович, вы здесь? – и прислушалась. – Ефим Давидович!

Маня тяжело дышала, ей было невыносимо жарко. В теплицах царили жара и влажность.

Внутри будочки что-то с грохотом упало, и в проёме возник человек.

– Я здесь.

– Ефим Давидович, к вам пришли из клубной самодеятельности!

– Ко мне? – удивился профессор Шапиро. – Из самодеятельности? Я петь не умею и плясать отказываюсь!

– Здравствуйте, – вежливо сказала Маня. – Можно я где-нибудь сяду?

– Да, пожалуйста, пожалуйста, – спохватился профессор Шапиро. – Проходите сюда, в кабинет.

Маня прошла и плюхнулась на стул.

И огляделась.

Тут тоже было интересно: кругом нагромождены колбы, реторты, бутылки и пробирки. На стенах висели головками вниз сухие цветы, некоторые обёрнуты в такие же пергаментные конусы, как у давешнего парнишки. Ещё были гигантская карта России с размеченными климатическими зонами и названиями почв и портреты каких-то средневековых алхимиков, как показалось Мане.

Под одной из колб горела бунзеновская горелка, синее пламя так и вырывалось, облизывало стеклянный бок.

– День добрый, – поздоровался профессор. – Зачем я понадобился самодеятельности? Какая во мне нужда?