Роковой подарок

Баня точно поможет – вода смоет все события последних дней, таких трудных и мрачных. Жар унесёт ломоту в ноге и боль в спине. Маня отмоется – от всего: от убийства Максима, от подозрений, от разговора с Алексом.

Хорошо бы ещё найти подходящего парикмахера и постричься! Манина тётя Эмилия, знаменитый экстрасенс, утверждала, что волосы в первую очередь «накапливают отрицательную энергию»! Маня не верила тёте, но правда после стрижки ей всегда становилось отчего-то легче.

Но несмотря на то что Манины вихры пребывали постоянно в некоем беспорядке, на самом деле стрижка у неё была сложной: над ней вдумчиво трудилась Инулька, одна из лучших телевизионных стилистов. Маня когда-то давным-давно познакомилась с Инулькой на съёмках и с тех пор не доверяла свою причёску никому. Инулька утверждала, что в стрижке самое главное – это «геометрия», и если «геометрию» не учитывать, ничего хорошего из причёски не выйдет никогда, хоть что делай. Маня ничего не понимала в «геометрии», но стрижки у Инульки выходили лёгкие, замысловатые, особенные, и, главное, с ними ничего не нужно было дальше изобретать! Маня ненавидела «укладывать волосы», ей вечно не хватало терпения, и ничего не получалось, а Инулькину работу не нужно было ни улучшать, ни поправлять. Маня сушила короткие волосы, ворошила пальцами и – готово дело, можно хоть на концерт, хоть на приём в посольство, хоть на грядку с огурцами.

Так что в парикмахерскую Беловодска Маня, пожалуй, не пойдёт.

Впрочем, можно позвонить Инульке и позвать её к себе. Лёгкая на подъем мастерица уж точно выкроит время и примчится – она тоже, как и Маня, страстно любила путешествовать на машине по всяким интересным местам: старинным русским городкам, монастырям и усадьбам.

Маня лежала на полке2, грелась, грезила о прекрасном и чувствовала, как постепенно её покидает всё дурное, придуманное, ненужное.

Вскоре совсем выпарится!..

Она лежала долго, а потом не стало сил терпеть, она выскочила из парной, пронеслась мимо Вольки и сиганула с мостков в речку Белую.

Ледяная вода обожгла, Маня завизжала от восторга, макнулась раз, другой, третий и выбралась на ступеньку.

…Ах, как хорошо!.. До чего хорошо!..

К веникам, берёзовому и дубовому, Маня перешла только в «третий заход», последний. Когда она принялась шлёпать себя распаренными жаркими листьями по всем частям тела, Волька за дверью неистово залаял. Он и так не понимал, что делает обожаемая хозяйка, зачем томится в такой жаре, а потом прыгает в холодную воду, – он тоже полез было за ней, но тут же вылетел обратно, оскорблённый донельзя, такого подвоха он не ожидал! А уж когда Маня принялась лупить вениками, окончательно удостоверился, что на неё напали враги.

Но – к его облегчению и счастью, – хозяйка вывалилась из жара преисподней, в последний раз кинулась в речку и уселась на крылечке рядом с псом.

– Правда отлично, Волька?

Он посмотрел на неё, задрав остроухую башку.

Не знаю я, что тут такого отличного, словно бы говорил пёс, а вот ты лучше ответь, когда мы ужинать будем!

– Лёля-то наша? – продолжала Маня. – Вот даёт! Кавалера завела!.. С бородой!..

Волька плюхнулся на резиновый круглый зад и почесался. Его мало интересовали Лёлины кавалеры.

Маня долго бы ещё сидела на приступке и разговаривала с собакой – неловко до невозможности было возвращаться в дом к падшей Лёле и её бородатому кавалеру, – но заели комары.

За столом они, все трое, сидели чинно-благородно, ни дать ни взять – образцовая семья на даче.

Почти образцовая. Почти семья.

– Вы с братом совсем не виделись, Никит? – наконец спросила Маня, которой надоело чинно молчать и благородно ужинать. – Совсем?

Лесной человек вздохнул сильно как конь и почесал бороду.

– Ну… как сказать. Видались, конечно. А почему ты спрашиваешь?

Маня налила себе ещё брусничного чаю.

– Потому что его убили, – пробормотала она и взглянула на Никиту. – У меня на глазах.

– Да иди ты.

– Так и есть.

Никита подумал, а потом выпалил:

– Ты стрелка, что ль, срисовала?

– Да никого я не срисовала! – с досадой сказала Маня. – В том-то и беда. А теперь не знаю, как мне его найти, стрелка этого, убийцу. Так что ты мне лучше отвечай честно!

– Да я честно…

– Вы с братом поссорились?…

– Да ни фига мы не ссорились! Ну, ты ж понимаешь! Он в городе бугор, а я в лесу… топор. Всё больше топором работаю! Какие из нас родственники!..

Маня посмотрела на него:

– Ты поэтому вашу детскую фотку у себя в конторе держишь? Потому что Максим тебе никто? И Максим такую же на работе держал, я сама видела!

Никита уставился в окно.

– Что такое? – сама у себя спросила Маня. – Ведь человека убили, нормального, хорошего даже! У него семья, дети, заводы-пароходы, и всё прахом пошло, а мне все врут. Ну, или помалкивают из каких-то своих соображений. Никто не хочет помочь.

– Меня Женька не любит, – вдруг сказал Никита. – Терпеть не может. А я что? Я ж знаю, ночная кукушка дневную всегда перекукует!.. Вот и не лезу к ним.

– За что она тебя не любит? – спросила Лёля участливо. Ей хотелось Никиту жалеть.

– А за что меня любить-то?!.. Институт бросил, в армию ушёл, потом срок получил, отсидел.