Роковой подарок

– Так, – сказала Маня очень уверенно, обращаясь к семье. – Ничего страшного не происходит. Павел нашёлся, и слава богу. Машка, очень хорошо, что его забирают, по крайней мере, так он не сможет уехать на Колыму без нашего ведома. Женя, я приеду как только смогу. Федя, контролируй ситуацию! В случае чего телеграфируй мне на Бейкер-стрит.

– Всё шутите, – пробормотал Раневский. И улыбнулся. И вновь насупился. – Так, пройдите, пройдите!..

Маню и Павла Кондратьева усадили на заднее сиденье легковушки, с ними сел давешний сержант, Раневский впереди.

– Где ты прятался? – негромко спросила Маня Павла.

Тот взглянул на неё и ничего не ответил.

– Маша знает, что именно ты собираешься рассказать её матери?

Он весь напрягся.

– А вы знаете?

Маня кивнула.

– Откуда? – выпалил Павел.

– Что там за разговоры? – обернулся с переднего сиденья Раневский. – Опять следствию будете мешать, Мария Алексеевна? Навязали вас мне на голову!

– Меня навязали? Кто навязал? – удивилась Маня. – И потом! Я же вам сто раз говорила, что нужно найти Кондратьева! А он сам пришёл!..

– Без вас разберёмся.

– Вы меня собираетесь… эээ… тоже кинуть на нары?

– Хорошо бы! – рявкнул Раневский. – Сидите и молчите!.. Никаких разговоров!

Маня пожала плечами и стала смотреть в окно. Павел трудно дышал рядом с ней, но она мужественно терпела, не задавала никаких вопросов.

В кабинете Раневский указал Кондратьеву на стул. Маня постояла и тоже уселась – у стеночки.

Следователь распахнул дверцу скучного канцелярского шкафа и выволок оттуда нечто невообразимое – длинный и узкий белоснежный футляр полированного дерева.

Маня была поражена.

– Что это вы там держите? – выпалила она с изумлением. – Складную виолончель?

– Сами вы виолончель! – Раневский густо покраснел. Павел Кондратьев тоже наблюдал с изумлением, у него даже рот приоткрылся. – И не моё это, а как раз ваше!

– Пардон, в вашем шкафу моей виолончели быть не может!

– Ваша издательница прислала сегодня утром! – заорал Раневский и покраснел ещё пуще. – Звонила, просила передать! В заповедник не могла отправить, без пропуска не пропустят!

Маня опешила.

– А что там такое? – спросила она, поднялась и приняла у него из рук футляр, довольно тяжёлый и красивый какой-то немыслимой, фантастической, нездешней красотой.

– Забирайте и уходите отсюда! Издательнице передайте, что следственный комитет никаких поручений не выполняет и доставкой не занимается!

– Правда Анна Иосифовна прислала? – продолжала Маня не слушая. – Павел, помоги мне! Придвинь вон тот стул, вот так!

И она бережно устроила футляр на двух стульях.

– Мария Алексеевна, я вас прошу покинуть помещение.

– Да ладно вам, – отмахнулась писательница. – Неужели вам не любопытно?

Нескорое время она возилась с медными завитушками замков.

Следователь и подозреваемый дружно сопели у неё за плечом – и в самом деле обоим было страшно любопытно.

Наконец Маня откинула полированную крышку, развела покровы шелковистой бумаги и…

– А это чего такое? – спросил Раневский, и они переглянулись с Павлом. – Скульптура на палке!

Маня извлекла из бархатного углубления невообразимо роскошную трость красного дерева. Трость была лёгкая, резная, с серебряными кольцами и наконечником. Венчала её искусно выполненная голова белого бультерьера.

Маня рассматривала трость и молчала.

…Вот Анна Иосифовна! Вот затейница! Вот мастерица делать сюрпризы!..

Маня осторожно приладила к себе трость, оперлась на бультерьера и сделала шаг.

Ах, Анна Иосифовна, какая вы умница! Да ещё заставила следователя… вручать подарок!..

– А! – неожиданно сообразил Раневский. – Так это трость!

– Ну да, – выдохнула Маня. – И такая красивая!

– Можно посмотреть? – спросил Павел.

Маня осторожно передала ему тросточку, и вдвоём со следователем они стали рассматривать резьбу и ручку.

Маня вытащила из футляра кусочек плотной бумаги.

«Взяла на себя смелость заказать тросточку. С ней тебе будет веселее. Отправляйтесь вместе гулять. Всегда твоя А. И.»

Маня засмеялась.

Раневский ходил по кабинету туда-сюда, опираясь на трость. Павел ждал своей очереди.

– Между прочим, вам идёт, – заметила Маня. – Пушкин всегда ходил с тростью, очень любил. Только это женская тросточка, тонкая и лёгкая.

Следователь Раневский вдруг словно очнулся.

– Забирайте! – Он сунул Мане необыкновенный подарок. Павел с сожалением проводил трость глазами – он так и не успел с ней походить. – И убирайтесь отсюда!.. То есть уходите!..

– Конечно, конечно, – пробормотала Маня. – А вы гражданина сегодня отпустите или до завтра продержите?

– Послушайте, Мария Алексеевна…

– Лучше бы подержали, – перебила Маня. – Ну, во избежание недоразумений с отъездом в Магадан.

– Мария Алексеевна, представление окончено!

– И можно попросить вашего водителя довезти меня до первого поста? Там я дяде Николаю позвоню или Никите!

– У нас не служба такси и не отдел доставки!

– То есть нельзя?…

К шлагбауму Маня с шиком подкатила на машине, по боку которой шла надпись «Следственный комитет», а дальше её покатил дядя Николай.