Роковой сон Спящей красавицы

Окончив университет, Арина решила продолжить учебу и подала документы в ГИТИС на театроведческий. А вскоре издательство «Наследие» выпустило ее первую книгу «Жизнь замечательных вещей». Здесь, скорее всего, тоже не обошлось без вмешательства Ивана Петровича, хотя тот не признавался, он был счастлив и с нескрываемой гордостью показывал всем друзьям произведение своей дочери. Работу молодого исследователя благосклонно приняли критики, на канале «Культура» пару раз упоминали ее имя, друзья и однокурсники звонили с поздравлениями…

Одновременно шла учеба в ГИТИСе, Арина училась легко, время бежало с удвоенной скоростью. Дни, недели, месяцы неслись без счета.

Однажды из телефонной трубки прозвучал далекий, знакомый голос Левки Михеева. Общие знакомые рассказывали Арине, что он вроде бы женился и уехал в Америку то ли стажироваться, то ли на ПМЖ, а еще говорили, что Левка бросил пить.

– Привет, Ариш. То, что ты молодец, я всегда знал! – бодро начал он. – Вот звоню с поздравлениями. Сегодня скупил в магазине все экземпляры твоей книжки, буду раздавать, рекламировать. Правда, сам еще не читал, но прочту обязательно, – сбиваясь, говорил Левка.

«Трезвый», – усмехнувшись, отметила про себя Арина, а вслух спросила:

– Так ты в Москве? А как же Америка?

– Куда я денусь с подводной лодки. Шут с ней, с Америкой, все это в прошлом. А ты сама как? Может, повидаемся?

– Может, – ответила она.

Встреча их несколько раз переносилась, откладывалась, и повидались они лишь на похоронах Ивана Петровича. Но про тот окаянный день Арина предпочитала не вспоминать… Пусть прошлое остается в прошлом.

Обиды на Михеева тоже забылись, теперь недолгая замужняя жизнь представлялась Арине далекой, как сон, как чей-то чужой сон…

А Левка Михеев в конце концов стал весьма преуспевающим адвокатом. В интернете она без особого труда нашла координаты его конторы и позвонила. Но не тут-то было: злющая, как цепная собака, секретарша наотрез отказалась соединять ее с шефом:

– Представьтесь, пожалуйста. Лев Петрович сейчас занят, оставьте ваши координаты, мы обязательно вам перезвоним.

– Передайте Льву Петровичу, что звонила его бывшая жена. По поводу алиментов. Долги надо платить! – позвонив в третий раз, соврала Арина и повесила трубку.

Настроение у нее было хуже некуда, навалилась усталость, но надо было садиться за компьютер. Прислав аванс, госпожа фон Паппен настойчиво интересовалась, как продвигается работа.

13. Добро пожаловать в наш серпентарий!

Успех – единственный непростительный грех по отношению к своему близкому. Спутник славы – одиночество.

Фаина Раневская

– Добро пожаловать в наш серпентарий! Ты – Ливнева? Мне сказали ввести тебя в курс дела. Пошли покурим. Не куришь? Молоток. Тогда рядом постоишь… – с кривой улыбочкой приветствовала Варю курчавая, смуглая брюнетка, она была старшей женской группы кордебалета, куда Ливневу поставили сразу после прихода в Большой театр.

Такова обычная практика: почти каждый танцовщик из двухсот пятидесяти человек балетной труппы Большого прошел школу кордебалета. Год, два или три – бывает по-разному, кому как повезет. Важно не задержаться там на всю оставшуюся жизнь.

Вера Глухова, так звали брюнетку, была вечной кордой, предпенсионной, давно смирившейся и, возможно, поэтому не очень зловредной.

– Ну, чего молчишь? Не боись, мои ядовитые железы высохли лет двадцать назад. Хотя вообще-то с гадюками у нас все в порядке. Две трети состава – бабье, за спиной болтают что угодно. Привыкай и не расслабляйся. Скажи, ты пропуск «в рай» уже получила? Ну, ок, – хохотнув, продолжила Вера и, достав крошечный металлический пистолетик, оказавшийся зажигалкой, прикурила.

Под ее пристальным, откровенно изучающим взглядом Варя смутилась, выдавила из себя улыбку.

– Напрасно улыбаешься. Это талисман мой, – помахав зажигалкой, объяснила Вера. – Между прочим, за все годы на сцене – ни одной серьезной травмы!

Примет, суеверий, оберегов и талисманов у Веры было великое множество, казалось, она их коллекционирует на все случаи жизни: плохие, хорошие, очень плохие, к деньгам, к болезни, к замужеству, к одиночеству, к беременности… В гримерке на ее столе мирно уживались самые разноконфессиональные атрибуты. По соседству с маленьким «Николаем Чудотворцем» и склянкой святой воды у нее стоял горшок с денежным деревом, на котором висела берестяная «ловушка для снов» и привезенный из Турции синий «глаз Фатимы» от порчи.

Разумеется, в ее арсенале имелись и сугубо театральные приметы.

– …На сцену выйдешь, брось куда-нибудь в угол монетку, – велела она Варваре, когда та перед первым спектаклем, зябко обняв себя за плечи, стояла и смотрела на огромную сцену.

– Какую монетку?

– Любую.

– Зачем?

– Если говорю, значит, надо! – отрезала Вера.

Варвара послушалась, Глухова в театре – человек бывалый, и лучше с ней не спорить.