Рокси

Вся семья расположилась в обитой красным бархатом кабинке.

Он не подозревает о моем присутствии, потому что я сегодня здесь не ради него. Я занята другим человеком. Вон там сидит молодая женщина в роговых очках — она по горло сыта этим миром, и ей требуется немножко меня. Она пришла в ресторан на свидание с младшим биржевым аналитиком. Он опаздывает. Она пока еще этого не знает, но он не придет. Скоро, впрочем, она поймет это. Тогда я деликатно составлю ей компанию, и — фокус-покус! — она моя.

— Ну что, оставила мальчика в покое? — звучит голос за спиной.

Аддисон. Прислонился к стене, разрисованной цветами сливы, и сверкает самой высокомерной из своих улыбок.

— Сегодня вечером он меня не интересует. — Я лгу. Айзек интересует меня всегда, но сегодня он лишь отвлекает мое внимание. Меня очень трудно отвлечь, поэтому я раздосадована.

— Никогда не выпускай из виду приз, Рокси, — дразнит Аддисон. — Хотя, впрочем, выпускай. И тогда я буду нежиться в твоем роскошном шезлонге у бассейна, в то время как ты целый год будешь мыкаться… где-нибудь в другом месте.

В кабинке сестра Айзека передает родителям, сидящим напротив, исходящую паром тарелку. Я заставляю себя отвести глаза и посмотреть на девушку, ради которой пришла.

— Прошу прощения, — говорю я и, плечом бесцеремонно отпихнув Аддисона с дороги, иду к девушке, которой надоело ждать своего говнюка-хахаля. Я хватаю ее, срываю со стула, целую долго-долго, пока ее кости не становятся словно резиновые, а потом выбрасываю через дверь наружу. Миссия завершена.

— Следующий! — говорю я, отряхивая руки, и шагаю обратно к Аддисону.

Моя выходка, однако, его не развеселила.

— Это было неэлегантно, Рокси. Совершенно не в твоем стиле.

— А что такого? Может, я хочу изменить стиль.

Аддисон трясет головой.

— Будь осторожна. — (Подумать только — у него хватает наглости сказать это мне!) — Ты же не хочешь закончить как Льюд?

Упоминание этого имени мгновенно охлаждает меня. Никто не произносит его вслух. Льюд был одним из наших предшественников. Его падение было эпической катастрофой, вошедшей в легенды. Вернее, в страшные сказки, которые рассказывают новичкам, чтобы те не высовывались. «Осторожно, не то кончишь как Льюд» или «Поберегись, иначе придет Льюд и унесет тебя в ночь». Как рассказывают, Льюд потерял берега. Зашел слишком далеко и заплатил за это сверхвысокую цену. Кое-кто, впрочем, утверждает, что он все еще жив, заключен в клетку где-то высоко над Праздником. И оттуда он, как узники Алькатраса, смотрит на внешний мир, частью которого никогда не сможет быть.

— Может, я как раз этого и хочу, — говорю я Аддисону из чистого упрямства. — Стать как Льюд.

— Нет, не хочешь, — возражает он мрачным и решительным тоном. — Ты меня тревожишь, Рокси.

А вот это уже выводит меня из себя. Не потому, что он неискренен, но как раз потому, что он говорит правду. Да как этот выскочка смеет проявлять снисходительность по отношению ко мне! Как будто это я нуждаюсь в его покровительстве, а не наоборот! Не нужна мне его заботливость. Я — игрок высшего класса, а он лишь трепло, пытающееся во всем подражать нам. Ах как я припомню ему это, когда выиграю наше соревнование, даже не приложив к тому особых усилий!

Но пока я собираюсь с мыслями, чтобы отбрить его как следует, Аддисон уже шагает к красной кабинке. Там он склоняется над сестрой Айзека и заставляет ее сконцентрироваться на еде и на разговоре, который ведет ее семья.

А я не могу отвести глаз от Айзека. Он там, среди родных, но не с ними. Он думает обо мне. Хочет быть со мной. Но не может. Не сейчас. Он должен это заслужить. Он должен найти меня. Таковы правила.

14 Деви З УД ачи

АЙЗЕК

— Это было нелегкое решение, — говорят Айзеку и Айви родители, сидя в тесной кабинке китайского ресторана.

Они здесь редкие гости. Приходят только по особым поводам. Но «особый» не всегда означает «приятный».

Айзек ерзает на сиденье. Внутри у него все зудит, и этот зуд не утихомирить простым почесыванием. А в его мозгу царит только одно:

Те таблетки.

Они поют в его голове, и от их надоедливой музыки невозможно избавиться, она становится все громче и громче.

Закуски съедены, основное блюдо еще не принесли, и тут Айзек замечает, что родители взялись за руки. Значит, сейчас они сообщат им причину сегодняшнего визита в ресторан.

— Нам надо поговорить о бабушке, — произносит отец. — И ее ситуации.

— С ней дело немного хуже, чем мы думали, — добавляет мать.

Брат с сестрой напрягаются.

— Хуже? — переспрашивает Айзек, вглядываясь в лица родителей и настраиваясь услышать самую страшную весть.

— У нее остеопороз, — говорит мама. — Кости очень хрупкие. Возможно, она никогда не оправится от этого перелома.

Брат с сестрой одновременно испускают вздох облегчения.

— Господи, ма! — стонет Айви. — Мы уж было подумали, что она умирает!

— Нет, — отвечает папа. — Она не больна, но ей будет сложно передвигаться. И ей понадобится более значительная помощь, чем мы можем ей оказать…

Айви понимает намек раньше Айзека:

— Вы сдаете бабушку в дом престарелых?