roman_dich_pesni_s_temnoy_storony

Сумасшедший! Нина вцепилась в рыжую шевелюру. Синие глаза спрята­лись, а зелёные зажмурились от боли. Посетитель завопил, пытаясь оторвать сильные руки Нины от своих волос, а та выдёргивала рыжие пряди. Наконец парень оттолкнул её и сам отпрыгнул к двери. И встал там, скрестив руки на груди. Из рыжей шевелюры вновь показались наглые синие глаза... Чуть ниже выскочил толстый красный язык и зашевелился, дразня Нину.

— Подлец, сейчас же вон! — с достоинством произнесла она...

А снизу живота подкатила неожиданная волна желания, видно, вид языка стал тому причиной. Такого толстого... манящего... «Так приятно было бы... если...».

38

В кабинете никого не было. Нина выскочила в коридор, подбежала к про­хаживающемуся от скуки охраннику. Тот изумлённо затряс головой: «Нет, нет, никаких рыжих не видел».

«Статный какой... накачанный...» — по телу Нины вновь пробежала го­рячая волна.

— Да только выскочил! Пошли в кабинет, ну! — а сама уже и забыла про

рыжего наглеца, кровь колотилась в висках, и внизу горячо-горячо.

И едва зашли в кабинет, Нина расстегнула молнию у него на брюках. Охранник засопел, повалил её прямо на стол. Лёжа под ритмично задвигавшим­ся телом, Нина, ощутив надвигающуюся волну удовольствия, прикусила руку, и вдруг заскучала... Желание схлынуло, как и не было его. Она ухватила своего невольного любовника за плечи, легонько встряхнула...

— Всё, хватит! Надоело!

И змеёй выскользнула из-под него. В глазах парня детская обида...

Нина отвернулась к окну, приводя в порядок свой туалет. Дождалась, по­ка дверь кабинета захлопнулась и присела за стол. В голове кавардак. Открыла ящик стола, а вместо бумаг там копна рыжих волос, наглые синие глаза вновь таращатся на неё, и толстый язык уже высовывается.. .Подхватив со стола нож­ницы, она ткнула ими в распахнутый ящик. Раздалось визгливое хныканье, и ящик сам собой захлопнулся, чуть не придавив ей палец.

— Вот так-то!

Этот ящик Нина не открывала до вечера, и спокойно и даже весело себя чувствовала. И вот это пробуждение среди ночи...

— Ты! — Нина резко поднялась на постели. — У тебя... совесть есть? Не знаю, мало того, что вчера припёрся... ты... ты... — от праведного гнева аж дыхание перехватило.

— Нинка, ты чего? — в сумраке Коля поднял с подушки разлохмаченную голову.

Вспыхнул свет. Рыжего в углу уже не было. На пороге стоял Артём,

опухший со сна.

39

— Мама, папа, что случилось?

Широко открытые глаза недоуменно глядят, на пухлом лице отпечатался след от подушки... Нескладная фигура сына в майке и трусах... Мерзавец!

Нина поднялась с постели, и пощёчина прозвучала хлёстким щелчком. Артём отпрянул, ухватившись за щёку, в глазах слёзы; и так жалко сына стало!

— Маленький, ну, иди сюда! — она попыталась приобнять сына, но тот вырвался, кинулся в ванную, и оттуда раздались его приглушённые рыдания.

— Мать, да что с тобой? — Коля недоуменно хлопал глазами. Муж. Бо­ров долбаный.

— Со мной? Со мной?! Это с вами что!!! — зазвенел голос металлом. — Думаете, ни о чём не догадываюсь? Спи давай. Пойду жрать вам готовить.

— О чём ты не догадываешься... догадываешься...

Нина ясно видела, как у Коли в башке копошатся извилины... комок ас­карид вместо мозга, жирных белых аскарид. Потому и разъелся как свинья, надо ж и паразитов кормить. А они ему за это формулируют всё, что он хочет сказать.

Нина даже улыбнулась от прозрения, как же она раньше не додумалась, ведь всё так просто!

— Какое жрать, рано же ещё!

И у неё перехватило дыхание от лицемерия супруга. Кабану лишь бы брюхо набить, и правильно, такое его кабанье дело. Но лгать? Проявлять якобы заботу и хрюкать по-поросячьи у неё за спиной со своими двумя любовницами! Лишь сейчас ей открылась вся правда: Нина словно наяву увидела их отврати­тельную групповуху. Ничего, скоро этому конец! Презрительно посмотрев на недоумевающего мужа, Нина гордо отвернулась и двинулась на кухню. По пути щёлкнула выключателем супружеской спальни и пошла на кухню в темноте.

Из ванны был слышен шум — льющаяся вода, и сын с кем-то разговари­вает.

— Заколебала она нас, сил нет! — жаловался Артём кому—то ломким

мальчишеским баском. И его собеседник отвечал сиплым голосом гопника:

40

— Не бойся, завалим мы старую твою!

— Не дождётесь! — негромко проговорила Нина в запертую дверь.

Голоса смолкли. Дверь в ванную открылась, и на пороге возник улыбаю­щийся Артём: за спиной раскинулись полупрозрачные крылья стрекозы. Уви­дел мать и шарахнулся от неё, ударившись спиной о косяк двери ванной. Мет­нулся в сторону комнаты, лишь обломок стрекозьего крыла медленно сплани­ровал на пол.

«Ох, сынок, совсем ты большой у меня!» — Нина заулыбалась.