Роман о Розах

Я не помню, как оказался возле двери её дома. Я даже не могу вспомнить, занимался ли я делами наследства. Мне так хотелось увидеть Розу, что я и не собирался ничем лишним забивать себе голову. Как только я очутился возле двери, голова моя начала проясняться. Возможно, это вечерняя прохлада привела меня в чувства, а может просто мысль о времени, прекрасно проведённом с новой знакомой, заставила просветлеть мою голову. Как бы то ни было, я осмелел и постучался. Дверь через мгновение растворилась, и я увидел улыбающуюся Розу.

– А, это ты? Я тебя ждала. Проходи, красавчик, – Роза перекинула на плечо белое вафельное полотенце и махнула рукою в сторону комнаты.

– Спасибо.

Я прошёл вдоль небольшого коридора и повернул направо, оказавшись возле двери, окрашенной светло-зелёной краской. На ней была нарисована собака или, может быть, волк, я так и не понял кто. Остановившись, я перевёл взгляд на Розу.

– Что ж ты не заходишь?

Роза потянулась к ручке и тихонько толкнула дверь от себя. Петли чуть скрипнули, и я прошёл в комнату; она была погружена в вечерний полумрак сизо-дымчатого оттенка. Этот цвет показался мне каким-то неестественным и даже неприятным глазу, но аромат, что стоял в этом сумраке тут же успокоил меня. Пахло земляникой вперемешку с ароматом обычной садовой розы. Довольно предсказуемо для хозяйки дома, чьё имя соответствует названию цветка, но этот запах приятно дурманил и расслаблял. Щёлкнул включатель, и по комнате разлился мягкий приглушённый свет.

– Красиво и уютно, – наконец, произнёс я, сделав шаг вперед, и подошёл к столу, на котором стояли приборы и бутылка довольно приличного вина.

«Значит, я не ошибся», – пронеслось у меня в голове.

Я подошёл к дивану, устланному пледом шоколадного цвета.

«Два дня пройдут шикарно и возможно с приятными последствиями. Главное, сильно не спешить», – подумал я.

– Нравится? Вот и хорошо, – Роза развернулась к двери и взялась за ручку.

– А ты куда? – поинтересовался я, неохотно усевшись на диван, чуть откинув край пледа. Я ненавижу шоколадный цвет, терпеть его не могу, особенно с тех пор, как женился. Моя же бывшая обожала его и привносила в наш дом, то есть в мою квартиру, всё, что содержало его оттенки. Она заставляла меня надевать футболки и рубахи этого цвета, купила диван и цветочные горшки, даже сервиз на кухне был именно цвета молочного шоколада. В конце концов, она купила машину цвета серая умбра, что, по сути, было цветом обычного шоколада. Правда, через пять недель благополучно её разбила. Машина восстановлению не подлежала, а она сама отделалась только ссадиной на локте. Разбитая машина стала прекрасным поводом для развода. В течение трёх дней после её ухода я избавился и распродал всё, что носило оттенки шоколада, и смылся на пару дней в Москву к другу детства. Это было настоящее блаженство. Свобода и никакого шоколада.

– Я на кухню, дела быстренько доделаю, – ответила Роза и взглядом показала на плед. – Если тебе неудобно, то убери его на подоконник.

Она улыбнулась и вышла. Я тут же встал и сделал пару шагов по комнате. Она была обставлена обычной советской мебелью, только выбеленной и чуть переделанной, но совдеповскую работу можно узнать даже наощупь, закрытыми глазами. В углу справа стояло трюмо, увешанное бусами из полудрагоценных камешков и фальшивого янтаря. Слева от окна стоял телевизор, компьютер и пара расписных тумбочек. Мне всё это показалось знакомым, словно я уже был здесь, но сообразив, что в этой дыре впервые, я мотнул головою и подошёл к столу. Взяв бутылку вина, я решил рассмотреть этикетку. Убедившись, что не ошибся, и что передо мной отличное чилийское вино, я довольно выдохнул и подошёл к серванту. На полке, возле какой-то вазочки, примостилась маленькая фотография, прикрытая с другой стороны томиком стихов Есенина. Тут же лежали старые документы и паспорт. Я взял его в руки, и решил узнать фамилию моей новой знакомой, да и вообще, она могла быть замужем, почему нет.

«Петрова Роза Дмитриевна».

Самая обычная фамилия. Я перевёл взгляд на дату рождения, и вот тут моё сердце заколотилось в два раза сильнее. Число, месяц и год рождения полностью совпадали с моими. И отчество у неё – Дмитриевна.

Что-то неприятное и липкое скользнуло внутри и застряло где-то между горлом и солнечным сплетением, не давая ровно дышать. Я не успел положить паспорт на место, как в комнату вошла Роза с большим подносом, на котором стояла красивая утятница. От неё исходит невероятный аромат, отчего у меня сразу засосало в животе. Я был ужасно голоден.

– Объясни-ка мне, пожалуйста, вот это, – попросил я, тоном сотрудника спецслужб, не дав ей опомниться.

– Что именно, красавчик, – удивлённо спросила Роза, ставя поднос на стол.

– Ты родилась со мной в один день и год. И отчество у тебя – Дмитриевна. Это очень странно.

– Дмитриевна я, наверное, потому, что моего отца звали Дмитрий. А то, что мы родились в один день и год… Что в этом странного?

– Тогда тебе тридцать три года. Это невозможно. Ведь так?