Роман с фамилией

– Ты убил пана Чаплинского? Исполнил свою клятву? – Вопрос застал Юрася врасплох, он ответил не сразу:

– Нет, пока не убил… Чаплинский прячется где-то в Варшаве.

Помолчав немного, он сказал неожиданно:

– А Тимош пани Хелену повесил…

– Какую пани? – не понял я.

– Разве не помнишь? Я говорил тебе о ней. Пани Хелена у нас в Суботове жила, а когда мама умерла, была мне и сёстрам вместо неё. А после этот гад Чаплинский силой её увёз и сделал своей женой. Она у него прожила больше года…

Юрась, начав заикаться от волнения, рассказал, что, когда началось восстание, казаки захватили карету Чаплинского, в которой ехала пани Хелена. Её привезли к батьке Богдану, и он надумал жениться на ней, и сам патриарх иерусалимский разрешил ему это.

– А как же Чаплинский? Разве так можно – при живом муже? – вытаращился я.

– Если патриарх разрешил, наверное, можно, – пожал плечами Юрась. – Они поженились. А потом батька Богдан уехал на войну, а пани Хелена хотела сбежать с часовщиком… Они украли войсковую казну. А брат Тимош поймал их. Поймал и повесил…

Он зашмыгал носом, сказал, словно ища у меня сочувствия:

– А мне всё равно её жалко. Пусть она и была женой этого собаки Чаплинского и сбежать хотела с казной. Она добрая была и меня любила…

Я испугался, что Юрась сейчас разрыдается:

– Разве мог Тимош сам казнить? Ведь только пан гетман казнит и милует!

Юрась ответил с горечью:

– Батька даже оплакивать пани Хелену не стал. Сразу женился на другой. На тёте Анне Золотаренко, двоюродной сестре моей мамы… А брата Тимоша он хочет женить на Роксанде, дочери молдавского господаря Василия Лупу. Тот сначала пообещал отдать Роксанду за Тимоша, а сейчас отказывается.

– А ты откуда всё знаешь?

– Мне пан Выговский рассказывал. Скоро они вместе с Тимошем отправятся в Молдавию с войском. Если и дальше господарь станет упираться, его заставят уступить Роксанду силой…

– А мы что с тобой делать станем? – как-то невпопад спросил я.

Юрась Хмельницкий посмотрел на меня снисходительно. Так смотрит взрослый человек на ребёнка.

– Мы, Мыкола, учиться будем! В коллегиуме… – убеждённо заявил он. – Без латыни теперь никуда.

Эти слова Юрася аукнулись во мне с тем, что говорил при расставании батька.

«Конечно, латынь казаку не помеха…» – мысленно согласился я с ними обоими.

Только для себя я уже успел понять другую истину – лучшим из всех учителей является сама жизнь, и от её уроков нам с Юрасем точно никуда не деться.

Глава третья

1

Подобно древнему Днепру-Славутичу, спокойно и величаво текущему меж крутых и пологих берегов, неистово бьющемуся в теснинах порогов с диковинными и замысловатыми именами: Воронова Забора, Лоханский, Княжий, Ненасытец, – река жизни неутомимо движется вперёд, ревёт, несётся и вдруг замирает под тяжёлым ледяным панцирем…

Но и тогда неустанный ход её не прекращается. Скрытые от человеческого взгляда вечные воды продолжают и подо «льдом обстоятельств» медленно и неуклонно струиться, словно собираясь с силами, чтобы весной со скрежетом и треском взломать преграду, точно перезревшую скорлупу грецкого ореха, и понести на гребне своих мутных волн к югу останки льдин.

Разливаясь на своём пути, подтопляя пойменные луга, подмывая песчаные и глиняные откосы, река жизни уносит с собой грязь и пену, постепенно очищаясь и становясь всё свободней, всё величественней…

Веками складывают песни и думы люди, живущие по обоим берегам Днепра, славят его, спрашивают о будущем.

Пытает Днипро тихого Дуная:

– Тихий Дунаю, що я своих козакив не видаю?
Чи твое дунайскее гирло моих козакив пожерло,
Чи твоя, Дунай, вода моих козакив забрала?
Промовить тихий Дунай до Днипра-Словути:
– Днипре, батько Словуто! Сам я соби гадаю,
Що твоих козакив у себе не видаю…

Много воды утекло с тех пор, как я оказался в Чигирине, в гетманской канцелярии под началом генерального писаря Войска Запорожского Ивана Остаповича Выговского.

В должности помощника канцеляриста, а затем и канцеляриста войсковой канцелярии я прошёл хорошую школу и наполнился новыми знаниями. Уроки грамматики и латыни, дипломатии и стратегии, полученные здесь, так же как прочитанные по совету Выговского книги, вполне заменили мне учёбу в Киево-Могилянской коллегии, куда Юрась Хмельницкий отправился без меня.

– Жаль, что не хочешь ехать, – сказал он, прощаясь.

– Constitit consilium, – ответил я по-латыни, – решение непреклонно!

– Я буду навещать тебя в Чигирине… – пообещал Юрась.

Ещё до его отъезда Тимош отправился в Молдавию.

Гетман Хмельницкий назначил его наказным гетманом. Тимош вёл с собой войско, собираясь принудить господаря Лупу отдать за него дочь.

Василий Лупу, узнав об этом, договорился с поляками. Дорогу Тимошу под Батогами преградил старый коронный гетман Мартын Калиновский с королевской гвардией.