Роман с натурщиком

— Прощай, Сирил, — сказал он, внезапно обернувшись у входной двери. — Желаю тебе всего хорошего в жизни, но боюсь, что с твоими установками тебе суждено до конца дней оставаться одинокой и никем не понятой. Мне тоже… на какое-то время. А там… Ну что ж, мой папаша в таких случаях говорил: «Какую бы рыбку ты ни поймал, в море плавает еще лучшая».

Сирил дернулась, как от пощечины, от этого грязного и циничного намека.

— Стой! — взвизгнула она, когда Шон взялся за дверную ручку. — Забери свою рубашку! Я не желаю, чтобы в доме оставалось хоть что-нибудь твое!

— Сохрани на память о той правде, которую ты не пожелала услышать! — взорвался Шон, отталкивая ее от двери и выбегая прочь.

— Чтоб ты провалился, Шон Стивенс! — закричала Сирил, бессильно барабаня по закрывшейся двери. — Вместе со своим папашей и его идиотскими пословицами!

Сорвав с себя шелковую рубашку, она бросила ее на пол и стала топтать, а потом, скорчившись, повалилась на пол сама и зарыдала в голос.

10

Когда судейский пристав объявил о том, что можно садиться, Сирил на мгновение охватила паника: ей показалось, что и неведомый корреспондент тоже бросил ее. Похолодев, она ощупывала пальцами щель между сиденьем и спинкой, пока не нашла-таки сложенный в квадрат листок. Сегодня он оказался засунутым особенно глубоко, и если бы Сирил так упорно и отчаянно не искала это послание, то скорее всего просто не обнаружила бы его.

Трясущимися от волнения пальцами она разгладила листок и прочла. Один раз. Другой. Лоб ее прорезала складка. Сирил ничего не понимала:

«Хоть в зале при свечах сияет день,

Под маской каждого лица таится тень».

Красиво, поэтично. И загадочно. Удивительно непохоже на полные юмора и оптимизма предыдущие послания.

В это время Дэниэл Стерн представил первого свидетеля, Юрия Гринберга, научного руководителя своего подзащитного, и Сирил сочла необходимым проявить внимание к процессу.

Доктор Гринберг подтвердил, что Джеймс Говард — самый блестящий из соискателей, с которыми ему когда-либо приходилось работать.

— Когда вы впервые познакомились с теоретическими выкладками Джеймса Говарда? — спросил у него Дэниэл Стерн.

— Полгода назад, если не раньше. Еще до того, как он стал соискателем. С того же времени я внимательно следил за результатами каждого из его экспериментов, которые он, кстати, тщательно документировал.

— Так значит, у вас, доктор Гринберг, нет никаких сомнений в том, что гипотеза мистера Говарда и его экспериментальные данные — результат его собственных усилий?

— Абсолютно!

В ходе перекрестного допроса мистер Бар-сон поинтересовался у Юрия Гринберга, когда именно тот ознакомился с докторской диссертацией мистера Говарда.

— Двадцать третьего апреля, за две недели до представления ее на кафедре, как и положено, — сказал доктор Гринберг, ободряюще улыбнувшись своему подопечному.

Мистер Барсон тут же торжественно сообщил суду, что журнал «Кристаллография сегодня» со статьей доктора Кернса «Очистка и производство кремниевых кристаллов в условиях полного вакуума» вышел в свет двадцатого апреля: он лишний раз напомнил о том, что работа была опубликована до окончания Джеймсом Говардом своей диссертации.

Судья Каррера предложила Дэниэлу Стерну представить следующего свидетеля, но адвокат попросил о небольшом перерыве.

— Наш свидетель немного задержался в пути из Нью-Йорка, — пояснил он.

Бросив взгляд на Говарда, Сирил подумала, что дела у него идут неважно: все еще оставалось широкое поле для различных допущений, и позиции истца не выглядели бесспорными. Вздохнув, она украдкой бросила взгляд на дальнее кресло, но Шон, повернувшись к Мэтту Тернеру, о чем-то разговаривал с ним.

Дела идут неважно и у Сирил Адамс, подумала она, иронично скривив губы. Проведя на ногах самое золотое для нее время, она под утро забылась и потом проснулась как от удара молнии, ошеломленная мыслью, что совершила ужаснейшую ошибку, с ходу и бесповоротно отвергнув предложение Шона.

Даже учитывая то, что он добился от нее обещания стать его женой нечестным путем, будучи знакомым с ней меньше недели, она не должна была поступать так жестоко!

Сегодня утром Сирил сделала самой себе признание: ее чувства к Шону Стивенсу гораздо сильнее, чем ей казалось. Этой ночью она просто поддалась панике и повела себя наихудшим образом. Но и Шон тоже был неправ: он должен был дать ей время самой разобраться в своих чувствах!

Сирил приехала в суд задолго до начала заседания, рассчитывая встретить Шона на автостоянке или в фойе. Она надеялась, что Шон, остыв, пойдет ей навстречу, и у нее появится хоть какой-нибудь шанс. Шанс вырасти и повзрослеть.

Но ничего из ее планов не вышло: он появился секунда в секунду перед запуском всех в зал суда, проигнорировал ее виноватую улыбку, а потом столь же упорно не замечал ее взглядов.