Романтическая комедия

– Хочу кое в чем признаться. Я раньше носил накладные волосы, в том числе на «НС».

– Ну, «НС» – столица париков, поэтому добро пожаловать в наш клуб.

Я не хотела его смущать, но и притворяться удивленной тоже не хотела – не хотела ему врать даже в мелочах.

– Это был не совсем парик. Я только местами подбавил волос. – Ноа выглядел непривычно смущенным. – Жалкое зрелище, правда?

Я покачала головой.

– Я давно привыкла к знаменитостям, которые так делают. И не только на камеру. Но лучше всего ты выглядишь прямо сейчас, в эту самую минуту. – Помолчав, я добавила: – Учитывая, как много все говорят и пишут о твоей красоте вот уже лет двадцать, тебе нравятся такие комплименты или давно наскучили?

Ноа улыбнулся.

– Нравится ли мне, когда любимая женщина называет меня красивым? Да, Салли. Нравится.

Прогресс Джерри измерялся расстоянием, которое он мог пройти от кровати до другого места: поначалу до ванной, через два дня до кухни на первом этаже, а через день и до веранды. Однажды он объявил, что хочет на обед хот-дог, и когда мы вдвоем ждали, пока сварится сосиска, он сказал:

– Надеюсь, медбрат тебе недорого обходится.

– Ты про Ноа? – растерялась я.

– Кто такой Ноа?

– Мой друг. Мой, э-э, парень. Он живет у нас.

– А я думал, его зовут Дэвид, – равнодушно протянул Джерри.

Вив прислала нам с Генриеттой селфи в синей маске и зеленом больничном халате; она широко раскрыла глаза и показывала знак мира.

Схватки каждые 3 мин., раскрытие 5 см, – написала она.

Доула Глория моя лучшая подруга навеки

Эпидуралка просто рай

Обалдеть!!! – ответила я. – Как себя чувствуешь?

Тут Генриетта прислала фото: на нем Лиза, планировавшая домашние роды, лежала в надувном бассейне и прижимала к себе ребенка – настоящего, крохотного, с надутыми щеками и закрытыми глазами.

Генриетта: Замечательно, а теперь… Познакомьтесь с Оливией Роуз

Вив: Чеее

Вив: То есть поздравляю, трудяги!

Когда это Лиза умудрилась?!

Генриетта: 8 фунтов и 1 унция, родилась в 7:46 утра

Генриетта: Мама, мамуля и Оливия на седьмом небе

Генриетта: Ты справишься, Вив

Я: Г., так рада за вас с Лизой!!

Вив, посылаю лучи любви

Тео и Глория о тебе позаботятся

Потом Генриетта прислала отдельное сообще-ние мне:

Не хочу говорить Вив, но месиво было страшное

Потом отдельное сообщение прислала Вив:

Не говори Генриетте, но роды в воде ужасная МЕРЗОСТЬ

Вив написала в начале десятого. Шесть часов спустя Тео отправил два сообщения: первое – фото младенца с большими карими глазами, в белой медицинской шапочке, завернутого в полосатое одеяло. И второе сообщение:

Калеб Элайджа Элман, 7 фунтов 4 унции. Калеб & Вив себя прекрасно чувствуют!

Я пригласила Шарлотту Ларсен к нам на веранду познакомиться с Ноа. Соседка пришла после ужина, излучая ликование и панику, нарядившись в блузку в цветочек без рукавов, белые джинсы и туфли на платформе. Когда она поднялась по ступенькам, я представила ее:

– Шарлотта, это Ноа. Ноа, это Шарлотта.

– С ума сойти! Я тебя обожаю, Ноа! – Она расплакалась, потом утерла слезы и добавила: – Извини, просто «Июльская страсть» и «Закат в Арлингтоне», а еще «Измученный жаждой»… Прости, даже говорить нормально не могу… На свадьбе мы с мужем танцевали под «Июльскую страсть». Мы с сестрой знаем наизусть весь альбом.

– Спасибо, мне очень приятно, – ответил Ноа по-профессиональному приветливо, с осторожностью. Даже на «НС» его таким не видела.

– А что случилось с твоей прической?

– Пришло время перемен, – просто объяснил он.

– Можно с тобой сфотографироваться? Салли просила ничего не постить в интернете, я так, для сестры. Иначе она не поверит.

Шарлотта передала мне телефон, и они с Ноа встали бок о бок.

– Я бы вас обнял, но пандемия… – извинился он, чуть отойдя.

Я снова вспомнила, как сценарист «НС» много лет назад мне поведал: обычные люди спешат закончить разговор со звездами, чтобы поскорее обо всем рассказать друзьям. Действительно: и десяти минут не прошло, а Шарлотта уже ушла домой.

– Бьюсь об заклад, уже вечером фото окажется на «Фейсбуке»[26], – прошептала я.

– Чему быть, тому не миновать, – прошептал Ноа в ответ.

– А ты хорош! – заметила я, когда Шарлотта исчезла из виду.

– Годы тренировок!

Я села за плетеный стол писать письмо Найджелу. За два дня до того я долго разговаривала со своим агентом, а она передала подробности нужным людям на «НС», поэтому Найджелу я писала только из уважения. Будь я увереннее в своих способностях выражать мысли устно, позвонила бы ему, но, разумеется, в первую очередь на «НС» меня привела вера в свою способность писать.