Романы Ильфа и Петрова

Человек молча повалился на колени. Это был отец Федор. — Отец Федор, на коленях умоляющий Брунса продать ему стулья ради больной жены, напоминает рассказ Тоцкого в "Идиоте" Достоевского: там речь идет о редких красных камелиях, которые Тоцкий достает у цветовода-купца, чтобы угодить даме. Он также валяется в ногах у владельца камелий: "Я бух ему в ноги! Так-таки и растянулся! „Что вы, батюшка, что вы, отец?“ — испугался даже. „Да ведь тут жизнь человеческая!" — кричу ему" [1.14].

37//4

— На вас, матушка, на вас, голубушка, на вас уповаю. — Формула молитв и псалмов, например: "Бог мой, на которого я уповаю", "Господь — упование мое" [псалом 90]; "Все упование мое на Тя возлагаю" [Кондак Богородице, Молитвослов, 53]; "Уповахом на Тя" [Славословие великое, Молитвослов, 74].

37//5

...Не осмеливаюсь сидеть в присутствии высокопоставленных особ. — Ср.: "Городничий: Чин такой, что еще можно и постоять" [Гоголь, Ревизор].

37//6

Весь день потом фигура отца Федора мелькала во всех концах дачи. То выбегала она из тени криптомерии, то возникала она в мандариновой роще, то перелетала через черный двор и, трепеща, уносилась к Ботаническому саду... В наступившей тьме время от времени раздавался голос отца Федора. — Сто тридцать восемь! — кричал он откуда-то с неба. — Один из прецедентов этого густо литературного пассажа находим в комедии Козьмы Пруткова "Любовь и Силин", где действие развертывается в усадьбе помещика Силина, а на дальнем фоне все время мелькает фигура "немой, но сладострастной" вдовы-генеральши Кислозвездовой. Делая персонажам на сцене различные знаки ("Она мне сейчас показала [избирательный] шар...") и явно чего-то добиваясь, она в конце концов похищает желаемое — дона Алонзо-Мерзавеца ("Кислозвездова показывается с ношею в горах" — гласит одна из последних ремарок). Другая, более отдаленная ассоциация тянется от о. Федора к пушкинскому утопленнику: И до утра все стучались / Под окном и у ворот...

37//7

Послышались шорох потревоженных бамбуков, тихий стон и удаляющиеся шаги. Потом все смолкло. — Мотивы из описаний природы в русской литературе. Ср., например: "Часа через два, когда все на пристани умолкло..." [Лермонтов, Тамань]; "...Прибрежный тростник слабо зашуршит, поколебленный набежавшей волной" и далее: "...все совершенно затихло кругом..." [Тургенев, Бежин луг]; ".. .все весело зашумит... но вот уж он [ветерок] опять замер, и все опять стихло" [Касьян с Красивой Мечи]; "Все замолкло кругом" [Затишье, гл. 2]; "Потом затихло..." [Чехов, Случай из практики].

37//8

— Не корысти ради, а токмо волею пославшей мя супруги! — Перифразы из Нового Завета. Ср.: "Пасите Божие стадо... не для гнусной корысти, но из усердия" [I Петр. 5.2]; "Мы... ни от кого не искали корысти" [II Кор. 7.2]; "...фарисей ради...", "...скверного ради прибытка..." [Ин. 12.42; Тит. 1.11]; "Да сотворю волю пославшего Мя и совершу дело Его" [Ин. 4.34]; "Не ищу воли Моея, но воли пославшего Мя Отца" [Ин. 5.30] и мн. др. "Токмо" — архаичная форма, характерная для языка духовных лиц.

37//9

Под полою у него за витой шнурок был заткнут топорик. — Ср. топор в петле под пальто у Раскольникова. О других связях о. Федора с Достоевским см. ДС 20//4; о других отголосках данной сцены из Достоевского см. ДС 23//10.

37//10

От Батума до Синопа стоял великий шум... За тишиной Босфора и Дарданелл гремело Средиземное море. За Гибралтарским проливом бился о Европу Атлантический океан... [весь абзац]. — Панорама с "унанимистским" уклоном [другие подобные обозрения см. в ДС 4//3; ДС 16//2; ЗТ 4//1; ЗТ 14//9]. Пассажем аналогичного типа открывается роман Р. Музиля "Человек без свойств": "Над Атлантикой была область низкого атмосферного давления. .. Изотермы и изотеры делали свое дело... Автомобили вышмыгивали из узких, глубоких улиц на отмели светлых площадей. Пешеходы тянулись темными мглистыми потоками... Сотни звуков сливались в могучий гул..." и т. п. (перевод С. Апта).

37//11