Романы Круглого Стола. Бретонский цикл. Ланселот Озерный.

Лионель передал послание в точности; вообразите себе радость и сладкие надежды Ланселота. В те же самые часы и Артур предвкушал не меньшую удачу. Когда его придворные уснули, он разбудил своего племянника Гарета, которому он поверил тайну своего любовного ослепления. Слуга Камиллы ожидал их у наружного входа и провел из сада в первую залу, где прекрасная Камилла приняла их с радостным видом. Она даже помогла королю совлечь доспехи; Гарета проводили к ложу юной и прекрасной девы, а Камилла с королем прошли в другую спальню, где она ни в чем ему не отказала. Он уснул в объятиях коварной возлюбленной; но скоро его разбудил сильный шум; сорок рыцарей постучали в двери и вошли. Король вскочил и бросился к своему мечу, даже не надев еще портов. Рыцари (один из них держал в руке целый пучок свечей) окружили его и разъяснили, что сопротивляться бесполезно и что он их пленник. Они вырвали его добрый меч у него из рук и схватили его, а другие пошли за Гаретом. Затем их заперли в темнице за дверью, окованной железом.

Пока такое творилось в Скале-у-Сенов, Ланселот и Галеот осторожно покинули свое ложе, надели доспехи и, ведомые Лионелем, добрались до входа в сад. Королева сумела найти предлог, чтобы удалить всех дам из своих покоев; она сама вместе с госпожой Малеотской вышла открыть потайную дверь, и оба рыцаря, сложив доспехи и привязав в укромном месте коней, проследовали за ними кто в одну опочивальню, кто в другую. Сладостна была им эта ночь, первая ночь, когда им были дарованы все радости, приберегаемые для нежнейших влюбленных. Перед рассветом королеву обуяло желание пойти, не зажигая огня, и ощупать расколотый щит, некогда присланный ей Владычицей Озера. Обе части его соединились, словно бы никогда и не были разделены. Так она узнала, что из всех женщин она любимейшая. Тотчас она бросилась будить госпожу Малеотскую, чтобы показать ей это чудо. Дама с улыбкой взяла Ланселота за подбородок, не без того, чтобы он зарделся поневоле, признав в ней ту, что так долго держала его в заточении.

– Ах, Ланселот, Ланселот! – сказала она, – я вижу, у короля уже нет иного превосходства над вами, кроме Логрской короны!

И поскольку он не нашелся с уместным ответом, королева сказала:

– Любезная моя Малеот, если я дочь короля, то он сын короля; если я хороша собою, то и он хорош; и к тому же он храбрее всех храбрецов. И потому мне не приходится краснеть, что я выбрала его своим рыцарем.

Утро возвестило им, что пора расставаться, уповая на скорое продолжение сих нежных бесед.

А между тем колдунья Камилла велела вывесить на зубцах Скалы щиты короля Артура и Гарета. Велико было изумление и горе Бретонцев, когда они заметили их. Им было непостижимо, как могли Сены захватить такую добычу; они лишь гадали, что, мол, тех окружили, когда они вышли разведать вражеский стан. Как только королева узрела эти скорбные трофеи, она призвала мессира Гавейна и Ланселота.

LV

Ланселот и мессир Гавейн уже собрались к опечаленной королеве, когда в их шатер вошла та девица, которая на днях указала им место, где Бретонцы разбили свой стан. Рыцари наши не подозревали, что она подослана злокозненной Камиллой: она пришла требовать, чтобы они сдержали данное ей слово.

– Сударыня, – сказал мессир Гавейн, – вы выбрали неудачное время: у нас и без того дел полно.

– Вот я и пришла вам помочь. Знайте, что Ирландцы хотят увезти на свой остров короля Артура, дабы вернее стеречь его. Я предлагаю вам способ их упредить; вам всего лишь надо последовать за мной.

– Премного благодарны, сударыня, – ответил мессир Гавейн. И без промедления наши четыре рыцаря – мессир Гавейн, Ланселот, Гектор и Галеот – вооружились, сели верхом и поехали за девицей вплоть до первых заграждений Скалы-у-Сенов.

– Короля поведут одним из этих проходов, – сказала она, – вам надо караулить их раздельно, а я пока войду и вернусь к вам, когда настанет время.

Она ушла и оставила открытой потайную дверцу, которую умела отпирать. Наши четыре рыцаря остались на страже, и вскоре Ланселот услышал зов девицы: «Помогите! Помогите!». Он ринулся во двор и вблизи увидел двадцать латников, которые напали на двух рыцарей в доспехах короля Артура и Гарета. Он налетел на них; но те, кого он думал защитить, схватили его и сбили с коня долой. Остальные на него набросились, отобрали меч и велели сдаваться, если жизнь ему дорога.

– Скорее я умру, чем запрошу пощады у предателей!

С него сорвали доспехи, связали ему руки; его отвели в надежную темницу.

Другие три соратника начали терять терпение. Наконец, Галеот заметил рыцаря, одетого в доспехи, только что бывшие на Ланселоте, и ему почудилось, что тот взывает о помощи. Галеот устремился вперед; но его, подобно Ланселоту, окружили два десятка негодяев, сбили с коня, связали и бросили в темницу. Та же засада ожидала Гектора и мессира Гавейна. Разоружив одного за другим, их связали и отвели в обширное подземелье, где у них было вдоволь времени, чтобы проклинать посланницу коварной колдуньи.