Романы Круглого Стола. Бретонский цикл. Ланселот Озерный.

– Госпожа, – сказал Галеот, – многое приходится терпеть от человека столь благородной души, как Ланселот: Бог дал ему сердце, не способное забыть ни благодеяний, ни обид. Я с этим подступался к нему не раз, но ничего добиться не мог. Он по-прежнему сильно досадует на короля, которому не подобало содействовать обвинению и вынуждать его оспорить приговор баронов Кармелида.

Король слушал и охотно признавал свою вину; ибо, как мы уже видели не раз, он испытывал живейшую склонность к Ланселоту. Долгое время даже тщетны были попытки посеять в нем подозрения касательно природы чувств королевы.

– Что бы ни делал Ланселот, – говорил он, – ненавидеть его будет выше моих сил. Потому надобно вам смягчить его, друг Галеот, если вы хотите успокоить мою душу. Клянусь на святых мощах и перед вами, что пожалую ему все, что ему заблагорассудится.

Галеот обещал вернуться с Ланселотом к пасхальным праздникам; королева же, стоило уйти королю, стала заклинать его привезти обратно друга, от которого ждала всевозможных услад.

– И не бойтесь утратить ваше с ним содружество: уж я сумею сохранить его таким, каким вы наслаждались на ваших дальних островах.

Галеот отбыл на другой день. Приехав в Сорелуа, он поведал Ланселоту, что было между ним, королем и королевой. В Страстной четверг они вернулись ко двору и в разгар пасхальной недели нашли Артура в одном из его замков, называемом Динасдарон[223]. У Артура было в обычае в Страстную неделю не садиться верхом [224]. Он был рад вновь увидеть Ланселота, и уж никак не меньше была рада королева. Неделя протекла в молитвах; в день Пасхи король вернулся к беседе с Галеотом. Королева же Гвиневра послала за Ланселотом; она обняла его на виду у всех, кто был в ее покоях; затем она взяла его за руку, велела присутствующим удалиться и оставила только его, Галеота и госпожу Малеотскую.

– Милый, желанный мой друг, – сказала она ему, – дела у нас таковы, что пора помирить вас с королем. Я этого хочу, и Галеот ничуть не менее. Будьте благодарны моему сеньору за то, что он желает быть вашим другом. Он мне наказал одарить вас всем, чего вы пожелаете; но я-то знаю: из благ земных то, чем обладаете вы, в ваших глазах драгоценнее всего прочего; и все же я не хочу, чтобы вы уступили безропотно. А потому примите с недовольным видом мольбу, обращенную мною к вам; мы с Галеотом, с моими дамами и девицами падем перед вами на колени. Тогда вы смиритесь и отдадитесь на волю короля.

– Ах, госпожа моя! – сказал Ланселот со слезами. – Как я могу видеть вас на коленях передо мною? Избавьте меня от этой муки.

– Нет, Ланселот, мне угодно, чтобы это было так.

Ланселот не смел настаивать далее.

Оставив его, королева вместе с Галеотом направилась в залу, где был король.

– Мы не могли ничего добиться от Ланселота, – сказала она. – Но все же мы предпримем последнее усилие: пригласите его сюда, и пусть каждый повторит за нами то, что будем делать мы.

Как только Ланселот вошел в залу, полную баронов, рыцарей, дам и девиц, Галеот стал его просить, он отказался; королева стала его умолять, он отвернулся.

– Я не ищу себе новых соратников, – сказал он, – я доволен теми, какие у меня есть.

– Король вам предлагает, – пылко возразила Гвиневра, – все, что он имеет.

– Госпожа, ради Бога, не настаивайте! Не вынуждайте меня говорить вопреки моей воле: не то чтобы я держал хоть малейшее зло на короля; чтобы послужить ему, я готов идти на край света; но я не согласен более отдавать в заклад свою свободу.

Королева сочла, что миг настал: она упала ему в ноги; Галеот, дамы и девицы последовали ее примеру. Ланселот силился придать себе разгневанный вид; наконец, он своими руками поднял королеву и Галеота; и, обратясь к королю, он преклонил колени и смиренно произнес:

– Повелевайте мною, сир, как вам будет угодно.

Король в свой черед поднял его и поцеловал в уста[225].

– Благодарю, мой милый друг! – промолвил он. – Я вам обещаю лишь одно: отныне я не дам вам ни малейшего повода для гнева. Клянусь светлым праздником, который мы чествуем сегодня.

Так было восстановлено согласие между королем Артуром и Ланселотом, который возвратился в содружество Круглого Стола. И с того дня король, заново обретший милость Церкви и королевы, был уверен, что ему нечего больше желать.

LXXIII [226]

Король Артур пробыл в Динасдароне целую неделю. Дабы наилучшим образом отметить возвращение королевы и примирение с Ланселотом, он созвал своих баронов на Пятидесятницу в своем городе Лондоне. Там он желал при всем дворе дать посвящение в рыцари юному Лионелю Ганнскому.

Никогда еще не было столь великолепного собрания баронов, дам и девиц; они прибыли в Лондон из всех городов не только Великой Бретани, но также Франции, Алемании[227] и Ломбардии.