Романы Круглого Стола. Бретонский цикл. Ланселот Озерный.

Видя, что он не возвращается, спутники Ланселота заподозрили измену. Когда они увидели, что близится ночь, они пошли просить приюта в соседний замок, где мессир Гавейн, только что прибывший туда, уведомил их, что несколько дней тому назад он перешел Подводный мост, но что без помощи рыцарей-изгнанников он бы вряд ли оттуда выбрался. Прежде чем дойти до берега, сказал он, ему пришлось наглотаться воды вдоволь; а едва ступив на берег, он вынужден был сражаться с рыцарем, стоявшим в дозоре у моста. Он вышел из воды весь окоченелый, ему было тошно; но победа осталась за ним. Он тут же спросил, не слышно ли что о Ланселоте.

– Сир, – ответил один из рыцарей, – после того, как он победил Мелеагана и вернул на волю бретонских изгнанников, мы с ним вышли из Горана, чтобы идти вам навстречу. Но нам попался один карлик, явно подосланный изменником Мелеаганом, который пришел якобы от вашего имени проводить Ланселота туда, где находитесь вы. Больше мы его не видели, и мы не сомневаемся, что он угодил в засаду.

Эта новость огорчила мессира Гавейна. Поразмыслив, что ему делать, начать ли с поисков Ланселота или вернуться к королеве, он выбрал последнее. Велика была радость королевы при свидании с ним; но когда она узнала, как пропал ее возлюбленный, она не могла скрыть свою безмерную тревогу. Король Бодемагус разослал повсюду людей разузнавать о Ланселоте, грозя смертью тем, кто не откроет всего, что мог бы сообщить. Затем он передал королеве письмо, скрепленное печатью короля Артура, но подделанное Мелеаганом. Король предписывал ей «не дожидаясь Ланселота, возвращаться в Камалот, куда он уже прибыл в полном здравии». Сразу по прочтении сего подложного письма королева, вполне обнадеженная, вместе с мессиром Гавейном простилась с королем Бодемагусом. С ними поехал Кэй, наконец излеченный от своих ран; и поскольку теперь опасные проходы были открыты для всех, они вскоре увидели перед собою высокие башни Камалота; король Артур издалека выехал навстречу королеве и приветствовал ее долгим поцелуем. Мессир Гавейн был явно удивлен, не видя Ланселота.

– Ланселот? – спросил Артур, – разве он не с вами?

– Нет, – возразила королева, – вы сами передали нам, что он вернулся в Камалот.

– Клянусь всем, чем я вам обязан, госпожа, я не писал ничего подобного. Со времени большого сбора, в бытность нашу в Лондоне, я не видел Ланселота.

Слушая короля, королева чувствовала, что сердце ее готово выскочить из груди; холодный пот залил ее бледное лицо; она бы упала, если бы ее не поддержал мессир Гавейн. Когда она немного оправилась от слабости, она сказала, что не будет ей ни единого счастливого дня, пока ее тревожит участь Ланселота. Король, по всей видимости, разделял ее тревогу и решил продлить свое пребывание в Камалоте, городе, не сильно удаленном от земли Горр. Королева любила этот город, где Ланселота посвятили в рыцари.

CX

Но весь королевский дом был опечален: королева сидела взаперти и плакала днем и ночью. В унынии своем она молилась не столько Богу и Его пречистой Матери, сколько Владычице Озера, единственной, кто мог бы невзначай подать ей повод для надежды. Три месяца спустя, когда настала середина августа, королю пришла пора собрать двор и надеть корону. В день великого праздника, вернувшись после мессы, он размышлял, облокотясь на окно и блуждая взором в окрестных лугах; он медлил садиться за стол, ожидая, чтобы ему возвестили о некоем приключении. Наконец он увидел, что подъезжает телега, запряженная рослым конем, чей хвост обрезан под самый корень, а уши обриты. Правил ею карлик, толстый и приземистый, черноволосый с проседью. У рыцаря, которого он вез, руки были связаны за спиной, рубаха порвана, ноги плотно притянуты к двум оглоблям. Телега подкатила под окно, где сидел король. По белому щиту тележника, по шлему и кольчуге, уложенным рядом с ним, по могучему белому коню, привязанному недоуздком позади телеги, в нем признали рыцаря, а вскоре послышался его возглас:

– Кто из вас решится меня освободить?

Сотрапезники Круглого Стола вышли посмотреть, что будет дальше.

– Карлик, – промолвил король, – какое преступление совершил этот рыцарь?

– То же, что и прочие.

– Не понимаю.

И, не получив ответа у карлика, король предпочел обратиться к тому, кто был в телеге:

– Скажите, рыцарь, как вас освободить?

– Любезный сеньор, только если какой-нибудь рыцарь по доброй воле заменит меня.

– Вам нелегко будет его найти, – проронил карлик; и, настегивая коня, он повез по всем городским улицам телегу и рыцаря, которого по пути забрасывали грязью и старыми башмаками.

– Вот теперь, – сказал король, – мы можем пойти за стол.

Мессир Гавейн возвращался из покоев королевы. Ему поведали это приключение; и он припомнил, как посадили в телегу Ланселота; отчего он и проклял придумавшего телегу.