Романы Круглого Стола. Бретонский цикл. Ланселот Озерный.

– Если он ради меня так много совершил, он старался напрасно, и я ему за это ничуть не благодарна.

– Однако, госпожа, он оказал вам огромную услугу.

– В другой раз он причинил мне столько зла, что я никогда уже не смогу полюбить его.

– Ах, госпожа! – воскликнул тут Ланселот, – когда я мог вас обидеть?

Она не ответила и, для полноты своей неблагосклонности, перешла в другой покой, куда его взор проследовал за нею даже после того, как она скрылась из виду. Король Бодемагус не удержался, чтобы не сказать:

– Право же, последняя услуга стоила того, чтобы забыть прошлые грехи.

Подойдя к Ланселоту и взяв его за руку, он подвел его к ложу сенешаля.

– Добро пожаловать, первый среди рыцарей! – сказал Кэй, приподнимаясь. – Пытаться превзойти его в доблести – величайшая глупость!

– Почему же? – спросил Ланселот.

– Потому что вы завершили то, что я попусту начал[298].

– Оставим это, – сказал Ланселот, – и расскажите мне, как вы здесь проводили время.

Кэй поведал ему о теплом участии, которое выказал король Бодемагус к королеве, и как он защищал ее от посягательств Мелеагана.

– Он поместил мое ложе рядом с ложем госпожи, а башня, где мы пребываем, отпирается лишь с восходом солнца. Госпожа моя терпела грубейшие домогательства. Еще до прибытия Мелеаган заводил речь о том, чтобы она разделила с ним ложе; она это пресекла, ответив, что прежде он должен на ней жениться[299]. Большего он и не требовал. «Вы будете делать со мною, что вам угодно, – сказала она, – но только после венчания, скрепленного клятвой в присутствии вашего отца». Мелеаган набрался терпения. Когда король к нам подошел, она пала ему в ноги, заливаясь слезами. Бодемагус поспешил ее поднять. «Успокойтесь, – сказал он, – у вас, госпожа, будет самый обходительный плен, какого вам только можно ожидать». – «Ах, дорогой сир, умоляю вас как самого верного рыцаря на свете, не отдавайте меня на поругание». – «Это я вам обещаю, здесь вы можете никого и ничего не бояться». Однако Мелеаган настаивал, что он имеет на нее все права, и это мучило меня. «Бог ты мой! – сказал я ему однажды, – странно было бы видеть, как моя госпожа переходит из постели достойнейшего из королей в постель дрянного мальчишки». Он мне этого не простил, и вместо мазей, потребных для моих ран, он приказал давать мне те, что их растравляют.

(Стих 4023) (Прим. П. Париса).

Ланселот выразил сожаление и поблагодарил сенешаля. Но решив, что ему ни к чему теперь жить, утратив сердце королевы, он с нетерпением ждал той минуты, когда он сможет укрыться в своем покое. Как же ему покончить с собой? Перед его ложем собрались двадцать рыцарей, которые из почтения не покидали его всю ночь. Когда он убедился, что они уснули, он тихо встал и погасил свечу; он подошел к одному из рыцарей и осторожно извлек его меч. Страж пробудился; но Ланселот не дал ему времени удержать меч; он пронзил им себя и едва не умер на месте. Поднялся крик, его схватили, уняли кровь и заставили его лежать неподвижно всю оставшуюся ночь.

CV

Рана была не смертельна, и опасность ее сильно поубавилась, когда ему пришли доложить, что королева выказала глубочайшую скорбь, узнав, какой угрозе подверглась его жизнь. После того, как рана вполне затянулась, король Бодемагус повел его за руку в большую залу, где сидела королева; увидев их, она встала, заключила Ланселота в объятия и спросила, каково ему теперь.

– Прекрасно, госпожа.

Они все трое сели на ложе; скоро добрый король, боясь помешать их беседе, ушел осведомиться о сенешале. Когда они остались наедине, королева сказала:

– Ланселот, мне говорили, что вы были ранены, это правда?

– Это пустое, госпожа: когда я вас вижу, я не чувствую боли. Но ради Бога, госпожа, зачем вы отказались говорить со мною в тот день?

– Ланселот, разве вы не ушли из Лондонской башни без моего позволения?

– Я дурно поступил и признаю это.

– У меня была и другая причина для жалоб, куда более весомая. Покажите мне кольцо, данное мною.

– Вот оно, госпожа.

И он показал то, которое носил на пальце.

– Вы лжете, Ланселот: это не мое кольцо.

Остолбенев от изумления, Ланселот поклялся самыми страшными клятвами, что никогда не снимал сей драгоценный залог любви. Тогда королева показала то, что давала ему на самом деле. Как же горько было нашему рыцарю узнать его! Он мигом стянул с пальца то, которое было надето на нем, и выбросил в реку через окно, не говоря ни слова.

Королева заподозрила, что он мог оказаться жертвой измены; она ему поведала, как одна девица принесла подлинное кольцо и что именно она сказала, бросив его на стол. Ланселот узнал проделки коварной Морганы. В ответ он рассказал о том, что ему снилось, и какую цену Моргана назначила за его выкуп. Гвиневра радостно распахнула ему объятия.

– Милый друг, – сказала она, – поверьте, я бы умерла прежде, чем кто-либо другой завладел тем, чем владеете вы. Никогда и никто не займет место Ланселота в моем сердце.

– Значит, госпожа, я могу надеяться, что буду прощен за мою первую оплошность?

– Не сомневайтесь, мой драгоценный друг.