Романы Круглого Стола. Бретонский цикл. Ланселот Озерный.

Ланселот не преминул указать копать в означенном месте. Гробницу нашли, и ее отделка показалась ему восхитительной. Она была не из металла, а всецело из самоцветов, сочетанных воедино без малейшего зазора. Ее перенесли к той гробнице, на которой Ланселот некогда прочел свое имя; туда и уложили тело Галеота, прежде облачив в его доспехи, согласно обычаю тех времен[337]. Ланселот пожелал сам упокоить Галеота в гробнице: он троекратно поцеловал его в уста, но с таким стеснением в сердце, что боялся, как бы оно не замерло совсем. Затем он укрыл доспехи богатой парчой, расшитой золотом и самоцветами, а поверх водрузил плиту. После он потребовал своего коня и простился с обитателями замка, препоручив их Богу. Из Скорбного Оплота он вернулся в Камалот, где пребывал Артур. Король и бароны, королева и девицы вышли ему навстречу. Он нашел там Лионеля, Гектора и Мелиадуса Черного, и они его приняли так, будто он был сам Господь Бог. Он поведал о своих последних приключениях, и ученые богословы тут же их записали. Вняв его рассказу о рыцаре, давшем обет увезти королеву, король избрал четырех рыцарей, на коих было возложено охранять ее всякий раз, как она выедет с ним на охоту. Первым был Ланселот; остальные – Сагремор, Кэй-сенешаль и Додинель Дикий. Предосторожность эта была не лишней, как мы увидим впоследствии. Но здесь повествование возвращается к Богору, который странствует по-прежнему в поисках своего кузена Ланселота.

CXXI

Мы оставили его в тот миг, когда он покидал замок Глоседон, дабы уклониться от девицы из Хонгефорта. Он въехал в Ревантский лес в тот час, который указала ему девица; и начал он с того, что остановился у часовни, повесил свой щит и привязал коня к воротам. Не успел он приступить к молитве, как услышал некий шум, обернулся и увидел, что приближаются носилки.

Девять рыцарей, провожавшие их, спустили оттуда гроб и внесли в часовню. Рыцари эти были весьма опечалены; старейший из них рвал на себе волосы и раздирал себе лицо.

– Милый мой сын, – восклицал он, – такой удалой и смелый, как же дерзнула смерть тебя забрать! Где тот изменник, тот предатель, что убил мое дитя?

Тут рыцари подвели человека в портах и одной рубахе, которого Богор легко узнал: это был Ламбег, бывший его наставник[338]. Он тут же вернулся за своим щитом и, подняв меч, набросился на рыцарей.

– Отпустите этого почтенного мужа, – воскликнул он, – ни с места, или все вы умрете.

Видя, что угрозами их не пронять, он напал на первого и разрубил ему голову до подбородка; тот был без доспехов. Из двух других, державших Ламбега, одного он убил, другому отсек руку, остальные восемь рассеялись по обители, чтобы избегнуть подобной же участи. Вместо того чтобы их преследовать, Богор подошел к Ламбегу и пригласил его сесть на своего боевого коня; сам он устроился на вороном коне[339], привезшем носилки. Так они и уехали вместе; но у Ламбега не шло из головы слово мэтр, которым величал его рыцарь.

– Воистину, сир, – сказал он, – я должен питать к вам лучшие чувства за то, что вы меня вызволили так, рискуя жизнью. Прошу вас, снимите ваш шлем и позвольте мне узнать моего благодетеля.

Богор приподнял шлем; Ламбег узнал его и радостно простер к нему руки:

– Ах! Сир, благослови вас Бог! Как вы жили с тех пор, как расстались с Владычицей Озера?

– Прекрасно; я прибыл сюда по указке одной из ее девиц ради некоего приключения, которое якобы найду здесь сегодня. Но что вы такое сделали этим людям, истязавшим вас?

– Сир, еще не прошло и трех дней, как я ехал вместе с одним рыцарем из королевства Логр; мы целых два дня скитались, не находя пристанища, и спешились на опушке этого леса, чтобы кое-как заночевать. Мы сняли шлемы и откинули забрала, когда вдруг услышали кабана, за которым гнались четыре гончих; затем появился лучник и пустил стрелу; но вместо кабана стрела попала в моего спутника; а тот, чувствуя, что смертельно ранен, собрался с силами, догнал лучника и вонзил в него острие копья. Появился рыцарь и спросил, кто убил его лучника. «Я», – сказал мой спутник. Тот немедля замахнулся мечом и на моих глазах отрубил ему голову. Я решил отомстить за него; но пока я садился верхом, он ускакал во всю конскую прыть. Я начал с того, что поднял тело моего спутника; я уложил его на шею своему коню и отвез в святую обитель, чтобы его похоронили; затем я поклялся не давать себе покоя, пока не догоню рыцаря, которому должен отомстить. Сегодня утром я нашел его, облаченного во все доспехи, кроме шлема; я его вызвал и, сбив с коня долой, отрубил ему голову так, как и он моему спутнику. Его-то и привезли в этот храм. Когда старый рыцарь узнал, что я убил его сына, он напустил на меня десяток своих людей во всеоружии; они меня схватили и связали, как вы видели. С Божьей и вашей помощью я остался в живых. А вы, сир, куда вы направлялись, когда вас встретила Озерная девица?

– Я ехал на поиски монсеньора Ланселота, и я не должен возвращаться к королевскому двору, пока не найду его.