Вот так толкуя о своих делах, наши двое друзей подъехали к крепости, построенной на каменистой горе. Старик рыцарь принял их с почтением и велел принести красивое платье Ламбегу, в котором признал племянника Фарьена, своего прежнего соратника. Когда они пошли садиться за стол, прибыла девица от Владычицы Озера и сказала, учтиво приветствуя Богора:
– Сир, примите этот меч: его посылает вам мессир Ланселот. Он желает, чтобы вы его носили отныне, ради любви к нему и к Галеоту, которому этот меч принадлежал.
Богор взял меч и вынул его из ножен; он восхитился его блеском и красотой. Никогда, сказал он, не доводилось ему получать дара более приятного. Пока разносили первое блюдо, вошел слуга и преклонил колени перед хозяином дома.
– Сир, – сказал он, – две ваши кузины едут сюда и остановятся на ночь у вас.
– Кто же это?
– Это девица из Хонгефорта и девица из Глоседона.
Сеньор тотчас же встал и спросил у Богора позволения выйти им навстречу; они были уже на пороге дворца. Напрасно Богор пытался их избегнуть; девица из Хонгефорта заметила его и пала ему в ноги.
– Ах, сир! – воскликнула она, – прошу вас пощадить меня! Простите меня за оскорбление, нанесенное мною, и укажите, чем я должна его возместить.
Богор не в силах был видеть ее коленопреклоненной, он поднял ее и простил. Отныне все в доме дышало радостью и довольством. Девица из Хонгефорта нарядилась в свежее и легкое платье; узнав обо всех тяготах, какие она вынесла, чтобы заслужить его прощение, Богор мог только пожалеть, что был их причиной.
– Единственная пеня, которую я налагаю на вас, – сказал он, – впредь не убивать тех рыцарей, которые окажутся у вас в плену.
Она это клятвенно обещала.
На другое утро, выйдя после мессы, хозяин дома подарил Ламбегу добротные и красивые доспехи, и тот облачился в них, прежде чем расстаться с дамами и пуститься в путь вместе с Богором и Озерной девицей. Ближе к полудню они повстречали одного рыцаря и справились у него о Ланселоте. Они узнали, что он в присутствии короля Бодемагуса убил рыцаря, обвинившего его в измене.
– Он провел нынешнюю ночь в моем доме, – добавил рыцарь, – а оттуда ему было надо в Скорбный Оплот, где вы можете его застать.
Они свернули на дорогу, которая привела бы их туда; но они заплутали и прибыли в Скорбный Оплот лишь на третий день, когда Ланселот уже уехал. Это их весьма раздосадовало, и наутро они вновь оказались в седле. Дойдя до развилки, Озерная девица простилась с ними, чтобы вернуться к своей госпоже; Ламбег взялся проводить ее до моря, и Богор позволил им удалиться. Он твердо решил целый год не появляться при дворе и не упускать ни единого случая для новых приключений.
Между тем Парид Золотое Кольцо, залечив свои раны благодаря премудрости ученого старца, найденного им в монастыре, подался в Видесан. Его представили Бодемагусу.
– Сир король, – сказал он, – Ланселот Озерный велел мне просить у вас прощения за то, что он насмерть зарубил вашего сына Мелеагана.
Слушая его, король побледнел, и закрыл себе лицо, и разразился слезами. Когда он смог говорить, то спросил, что стало с телом его сына; ему сказали, что оно покоится в замке Трех Столпов, и он направился туда, не теряя ни минуты. В большой зале было уложено тело Мелеагана с отсеченной головой между рук. Королю стало дурно от сотрясавших его рыданий. На другой день Мелеагана положили в мраморный гроб и похоронили со всеми почестями, какие приличествуют королевскому сыну. Что же до скорбящего отца, он ни единого раза не произнес имени Ланселота, но проклял тех баронов, что сопровождали его сына и не вырвали его из рук победителя.
CXXII
Прошел год с той поры, как Мелеагана постигло праведное возмездие за его коварство, когда на неделе перед Пятидесятницей король Артур решил выехать на охоту в Камалотский лес. Высокородные бароны, прибывшие ко двору по случаю великого праздника, не преминули последовать за ним; в их числе короли Йон, Карадок Короткорукий, Малакен Шотландский и короли Ирландии, Нор-галлии, Корнуая, все бывшие вассалами королевства Логр.
Королева Гвиневра пожелала сопровождать охотников со своими придворными дамами и девицами. Четыре рыцаря, назначенные Артуром для ее охраны, были, как мы видели ранее, Кэй-сенешаль, Сагремор Шалый, Додинель Дикий и Ланселот Озерный.
Пока дамы ехали поодаль, беседуя и веселясь, они увидели, как приближается рыцарь во всеоружии, со щитом на шее, с копьем в руке, с подвязанным шлемом. Он вгляделся, узнал королеву, поклонился и смиренно приветствовал ее, прежде чем заговорить.
– Госпожа, – сказал он, – я заранее прошу меня простить за оскорбление, избегнуть которого я не в силах: я вынужден вас похитить.
И, взяв ее коня за повод, он повлек ее в сторону.
– Пустите меня, сир рыцарь! – сказала королева.
– Госпожа, я не могу.
– А придется! – воскликнул сенешаль. – Отпустите коня, или я отрублю вам руку.
– Я отпущу коня, но только чтобы вызвать вас.
– В добрый час!
Они разъехались, потом развернулись и бросились друг на друга. Но копье Кэя сломалось, и незнакомец выбил его из седла.