Романы Круглого Стола. Бретонский цикл

Блуждая взором по сторонам, он приметил дьяка, рыжеволосого, но изящно одетого, который прохаживался перед домом почтенного старика. Молодая супруга того вскоре показалась головою наружу, и дьяк, дав ей понять, что намерен провести с нею ночь, удалился. Гримо между тем отправился занять место за ужином, обильным и прекрасно поданным. Когда убрали со стола, башелье, шестеро купцов и Гримо пошли погулять по саду, а дама тем временем велела постелить в одной из нижних комнат, дверь и окна которой при надобности открывались на улицу. Сделав это, она присоединилась в саду к гостям.

– Все готово, – сказала она им, – и вы можете идти отдыхать, когда пожелаете.

Лошадям задали еще зерна, и башелье откланялся. Гримо подремал немного, оделся, подошел к окну и прислушался, все ли спокойно на улице.

Было около полуночи. Совсем скоро Гримо услышал, как дьячок стучится в дверь, за которой почивала хозяйка того дома. Он увидал, как она вышла в сорочке, окутав тело лишь легким и коротким плащом. Они тут же обнялись и утолили взаимную страсть прямо на дороге, прежде чем сообща вернуться в дом. Спустя малое время после того, как они затворили за собою дверь, Гримо услышал пронзительные вопли и приглушенные стоны. Он взял свой меч и вышел, никем не замеченный. Шум усилился, послышались крики: «Держи вора! держи вора!». И в это время дьяк, забравшийся в верхние покои, не решаясь выйти там, где вошел, кинулся через окно на дорогу. Но один из купцов его упредил и пытался сбить с ног палкой; дьяк ловко уклонился от удара; но тут подоспел Гримо с мечом наголо; не различив толком дьяка во тьме ночи, он попал ему лишь по пятке, которую отсек и подобрал, пока дьяк, превозмогая боль от раны, убегал со всех ног; Гримо же вернулся в свое пристанище, улегся снова и проспал до наступления дня.

Наутро купцы были несказанно удивлены, увидев, что два их товарища ранены, тела их и шеи залиты кровью, и они вот-вот испустят дух. Сумки их были открыты, но не пусты, ибо вору, который обошелся с ними столь жестоко, не достало времени. Кто же был в сем повинен? Как могли подстроить подобную западню в доме, столь достопочтенном и известном? Все терялись в подозрениях и догадках. Злодей выбежал из дома, услыхав крики «Держи вора!»; его видели, а один из купцов даже досягнул ударом; стало быть, судья и шателен потакали ворам в городе; кому же отныне придет охота в нем пребывать, ежели здесь безнаказанно творятся подобные бесчинства? Шателен, человек весьма честный и порядочный, был глубоко огорчен; но ни малейшая улика не наводила его на след злодеев.

Гримо обратился к шателену:

– Если вы мне доверяете, сир, велите провести перед телами трех жертв всех жителей этого города без изъятия. Когда наступит черед виновных, нанесенные ими раны, без сомнения, откроются вновь и начнут кровоточить.

– Я сделаю, – промолвил шателен, – так, как вы просите.

Всем жителям, без различия возраста и пола, приказано было явиться на площадь, где выставили тела. Когда они проходили, Гримо велел им показывать пятки, не поясняя, зачем. Когда прошли все горожане, Гримо сказал:

– Теперь очередь церковников.

Их призвали, и напрасно рыжий дьяк скрывался и прикидывался больным, пришлось ему явиться, как и прочим. Едва лишь он ступил на площадь, как раны мертвецов разверзлись и пролили потоки крови. Гримо приблизился и заставил его обнажить ноги.

– Почему у вас только одна пята?

– Потому, – вымолвил тот, – что я по оплошности отсек ее, раскалывая полено.

– Вы лжете, – ответил Гримо, – вы потеряли ее сразу после того, как выпрыгнули из окна; и вот тому свидетельство: я ее подобрал, вот она.

Приложили пятку к ноге, ее утратившей, и дьяк, не в силах более притворяться, признался во всем, что он натворил.

– Что же ты замыслил, рыжий душегуб?

– Убить всех купцов, похитить все их добро и уйти в дальние страны с той дамой, что одарила меня своей любовью.

– Благодарю тебя за признания, – проговорил шателен, – но скажи мне, хозяин и хозяйка дома были ли осведомлены и одобряли ли то, что ты намеревался сделать?

– Ни он, ни она, – сказал дьяк. – Лучшего человека, чем муж, на свете не бывает; что до его жены, она сделала все возможное, чтобы отвратить меня от моих замыслов. Мне пришлось даже пригрозить ей смертью, если она проговорится кому-либо; и что же? уходя, она принялась стонать так громко, что перебудила всех, и крики вынудили меня спасаться бегством.

– Остается лишь свершить правый суд, – сказал шателен.