Романы Круглого Стола. Бретонский цикл

Иосиф-сын, покинув Увечного короля, вернулся на стезю проповедника. Отец, сын и обращенные Иудеи, те, что последовали за ними на Запад, осели вначале в городе по имени Камалот[269], и таково было действие их увещеваний, что весь народ той провинции испросил и получил крещение. Король Авред (Альфред) Рыжий, не смея противиться всеобщему влечению, прикинулся сам обращенным и, дабы лучше обмануть Иосифа, принял крещение из его собственных рук. Но едва лишь христиане покинули город, намереваясь продолжить проповедовать и оставив в Камалоте двенадцать священников, призванных взращивать добрый посев, как злобный Авред сбросил личину, отрекся от крещения и принудил своих подданных последовать своему порочному примеру. Двенадцать священников воспротивились: их схватили, привязали к большому кресту, который Иосиф велел воздвигнуть близ города; их высекли розгами, а после побили камнями те самые люди, что незадолго до того признали новую веру. Преступление сие не могло остаться безнаказанным. Авред, придя вторично измарать грязью новый крест, повстречал на пути свою жену, сына и брата; тут же, в порыве адского исступления, он набросился на них и задушил всех троих, вопреки стараниям людским вырвать их из его рук. А после, кружа по улицам, будто одержимый, он подбежал к печи, только перед тем разожженной, и ринулся в горящее пекло, обратившее в пепел его окаянное тело. Устрашась всего виденного, люди Камалота не усомнились более в могуществе Бога христиан и поспешили отправить к Иосифу послов, чтобы умолять его простить их и упразднить их вероотступничество. И вот Иосиф-сын вернулся на прежнее место, окропил их всех святой водою, вновь получил с них клятву жить и умереть христианами и изрек, окинув взором крест, еще запятнанный кровью двенадцати мучеников и грязью, в него брошенной:

– Сей крест отныне будет называться Черным Крестом, в память о черном предательстве Авреда Рыжего.

Имя это сохранилось до сих пор. Прежде чем покинуть Камалот во второй раз, Иосиф назначил епископа и велел выстроить красивую церковь во имя святого мученика Стефана.

Во время странствий Иосифа-сына по провинциям Великой Бретани случилось так, что припасы стали иссякать и спутники его обеспокоились грядущим голодом. Иосиф остановил ковчег и велел устроить посреди равнины стол о четырех углах. Сотворив молитвы, он поставил священный сосуд посреди стола и воссел первым, пригласив христиан последовать его примеру, дабы вкусить божественную пищу, предназначенную для всех, чьи помыслы остались чисты и целомудренны[270].

Иосиф позаботился оставить между собою и своим отцом промежуток для одного пустого сидения. Брон поместился подле Иосифа-отца, за ним все остальные, согласно степени их родства, тогда как стол сам собою продлевался сообразно числу тех, кто достоин был к нему приблизиться. Лишь один из родичей Иосифа не мог найти, где сесть; его звали Моисей. Тщетно ходил он с одной стороны на другую; лишь одно место оставалось незанятым – то, что оставили между собою оба Иосифа.

– Отчего бы мне не сесть там? – сказал он себе, – я так же достоин этого, как и всякий другой.

Между тем Иосиф-сын поставил перед собою Грааль, скрытый пеленою с трех сторон, не обращенных к его лицу; он почуял приближение благодати, и все сидящие христиане не замедлили разделить ее и вкусить в благоговейном молчании.

Моисей приблизился на шаг; когда он вознамерился занять пустое место, Иосиф-сын воззрился на него с удивлением, отразившимся и во взорах других христиан, лишенных благодати за их грехи. Те же, кто сидел, узрели тогда, как три руки спустились из белого облака, колеблющегося, подобно влажному полотнищу; одна из них ухватила Моисея за волосы, две другие под руки; и так вознесли его ввысь; затем, внезапно объятый пожирающим пламенем, он был увлечен далеко от глаз сотрапезников. История гласит, что его перенесли в Арнантский (или Дарнантский) лес и что тело его пребывает там посреди пламени, не сгорая.

Кара, постигшая Моисея, не омрачила блаженства, коим наслаждались сородичи в числе шестидесяти двух. В Третьем часу, как только они вновь обрели себя, они не преминули, вставая, спросить Иосифа-сына, что стало с Моисеем.

– Не спрашивайте меня; вы узнаете об этом позже.

– По меньшей мере, – сказал Петр, – объясните нам, каким образом этот стол, по виду сделанный для тринадцати едоков, продлевается согласно числу пришедших.

– Он продлится, – отвечал Иосиф, – для любого, кто достоин сесть за него. Тот, кто займет место подле меня, будет девственным и непорочным; прочие должны оставаться чужды всем смертным грехам. Пустое место являет собою то, что занимал Иуда на Тайной Вечере. После его преступного деяния никто не садился туда, пока Матфей не был сочтен достойным сего[271]. Господь, избрав меня, дабы я по примеру апостолов нес слово Его в иные земли, дал мне на хранение священный сосуд, в коем Его божественное тело ежедневно источает святость и благодать. Позже, в дни короля Артура, будет учрежден и третий стол, явив тем самым Святую Троицу.