Ромейское царство

Кроме того, деньги служили символом государственной власти, средством пропаганды. Не зря новоиспеченный император спешил запечатлеть на монетах собственное изображение, которое являлось своеобразной сакральной печатью, освящавшей божественную законность его власти василевса ромеев, то есть всех христиан. Случалось солиды обрезали с краев, но только так, чтобы — упаси Боже — не повредить лик василевса: это губило монету и сурово каралось законом. Стертые, поломанные, подпорченные монеты проходили через руки менял — трапезитов, каталлактов, которые взвешивали их на равноплечных весах-зигиях, пользуясь круглыми, квадратными или многоугольными плоскими бронзовыми разновесами либо небольшими круглыми эксагиями из стеклянной пасты, которые особенно трудно было подделать. Использование менял тормозило денежный оборот, но иначе он был невозможен.

На даче денег в долг под проценты наживались ростовщики — симодарии. И, хотя их профессия, как и прежде, мягко говоря, не относилась к числу почтенных, государство было вынуждено мириться с такой практикой. Все законодательные попытки ее запретить неизменно кончались в ромейском обществе фиаско. Единственное, что удалось сделать, так это добиться того, чтобы процентная ставка ссуд учитывала положение и занятия заемщика. Со знати брали 4,5 %, с предпринимателей, торговцев, ремесленников — 8,5 %, с прочих — 6,5 %.

Впрочем, монета была не единственной формой расчетов. Натуральные поставки в казну государства, для войск или для рабочих рук на общественных работах (строительство, ремонт укреплений, дорого, кораблей), равно как и взимание арендной платы вином и зерном, также играли немаловажную роль. Зерно, вино, оливковое масло давали взаймы. Запасы хранились в общественных амбарах, которые открывали по распоряжению василевса в случае голода. Чиновникам и духовным лица в дополнение к жалованью, получаемому деньгами, полагались хлебные выдачи из продукции общественных земель и иногда одежда, отрезы ткани из числа произведенного по госзаказу. Например, заведующему больницей столичного монастыря Пантократора в XII в. давали восемь номисм деньгами на год, а к этому — пятьдесят модиев пшеницы, шестьдесят модиев ячменя и тысячу мер сена. Плата натурой в данном случае была ничуть не меньшей денежных выплат, если исходить из того, что только пшеница должна была стоить четыре-пять номисм.

О реальной покупательной способности византийских монет судить довольно сложно. Из отрывочных сведений источников разного рода и времени можно выяснить следующее. Так, за одну номисму можно было приобрести 12–18 модиев пшеницы, то есть около 150 килограммов зерна. По византийским меркам, это месячная норма потребления на одного человека, но чтобы заработать такую сумму простому наемному рабочему надо было трудиться не менее месяца не покладая рук. Единственным утешением было то, что имперские власти старались следить за стабильностью и доступностью хлебных цен. Осел стоил три номисмы, рукописная книга оценивалась приблизительно в двадцать-тридцать номисм, за дом в Константинополе давали две-три тысячи номисм. Стоимость имения сановника среднего ранга оценивалась в 150–300 солидов, то есть примерно столько, сколько три-шесть средних крестьянских хозяйств вместе взятых, каждое из которых имело по паре плужных быков и платило по одной-две номисмы налога в год. Наемный работник мог заработать в день от 12 до 100 фоллисов, в то время как стратиг фемы Анатолик получал жалованье в 20 литр ежегодно. За титул протоспафария необходимо было уплатить от 12 до 22 литр, однако, эта цена могла доходить и до 60 литр.