Ромео и Джульетта

Меркуцио. Бедный Ромео! Он и так уже мёртв от чёрного глаза белой лиходейки. Уши у него прострелены серенадами, сердце — любовною стрелою. И такому-то тягаться с Тибальтом!

Бенволио. А что такое Тибальт?

Меркуцио. Нечто посущественней кота Тибальта из сказки[15], можешь мне поверить. В делах чести — настоящий дьявол. Фехтует, как по нотам: раз, два, а три уже сидит по рукоятку у тебя в брюхе. Такой дуэлист, что моё почтенье! А его бессмертные passado, его punto reverso, его hai![16]

Бенволио. Его что?

Меркуцио. Это из их дурацкой тарабарщины, чтоб их чёрт побрал! Только и слышишь: «Готов божиться, вот это клинок! Бьюсь об заклад, вот это мужчина! Провалиться, вот это девка!» И откуда их столько берётся, этих мух заморских, с их модными pardonnez-moi[17] и bon, bon[18]! А их широченные штаны, от которых не стало места на старых лавках![19]

Входит Ромео.

Бенволио. Гляди-ка, никак Ромео!

Меркуцио. Моща мощой, как высохшая селёдка! О бедная плоть человеческая, до чего же ты уподобилась рыбьей! Вот кому теперь растекаться стихами вроде Петрарки[20], благо перед его милой Лаура[21] не больше, чем кухонная замарашка. Бонжур, синьор Ромео! Французский поклон вашим французским штанам. Здóрово вы нас вчера надули!

Ромео. Здравствуйте оба. Надул? Каким образом?

Меркуцио. А как же: уговор был идти вместе, а вы улизнули.

Ромео. Прости, милый Меркуцио, я теперь так занят! В делах, как мои, не до условностей.

Меркуцио. Ещё бы! В делах, как твои, приходится ползать на коленях.

Ромео. Весьма вежливое соображенье.

Меркуцио. Ещё бы! Я цвет вежливости.

Ромео. Гвоздика, наверное.

Меркуцио. Совершенно верно.

Ромео. Вроде гвоздики на моих башмачных застёжках.

Меркуцио. Ах, как остроумно! Развивай эту сапожную остроту, пока не сотрёшь на ней подошвы. О, единственное в мире остроумие, натянутое и долговечное, как стелька!

Ромео. Зато ты — сама естественность. Ты воображаешь, что от натянутости тебя спасает твоя распущенность?

Меркуцио. Ну что, это не лучше твоих «охов» и «ахов»? Теперь с тобой можно разговаривать, ты — Ромео, ты — то, что ты есть и чем должен казаться. А эта чёртова твоя любовь — как слюнявая юродивая, которая ходит из угла в угол, укачивая деревянную чурку и кутает её в тряпки.

Бенволио. Довольно, довольно.

Меркуцио. Ты боишься, что это будет против шёрстки?

Бенволио. Я боюсь, что этому не будет конца.

Меркуцио. Ошибаешься. Я добрался до сущности и кончаю.

Ромео. Обратите внимание, вот так зрелище!

Входят кормилица и Пётр.

Меркуцио. На горизонте парус!

Бенволио. Целых два: юбка и штаны.

Кормилица. Пётр!

Пётр. Что изволите?

Кормилица. Мой веер, Пётр.

Меркуцио. Дай ей веер, чтобы прикрыться. Он исправит ей внешность.

Кормилица. С добрым утром, добрые государи!

Меркуцио. С добрым вечером, добрая государыня!

Кормилица. Разве уж вечер?

Меркуцио. По-видимому. В вашей жизни — бесспорно.

Кормилица. А ну вас, право! Что вы за человек?

Ромео. Природою, сударыня, он создан себе на посмеянье.

Кормилица. Любопытно! Себе, говорите, на посмеянье? Но дело не в этом. Кто мне скажет, где найти молодого Ромео?

Ромео. Извольте. Только молодой Ромео будет немного старше, когда вы его найдёте, чем во время поисков. Из людей с этим именем я самый младший, за неимением худшего.

Кормилица. Если вы Ромео, мне надо вам сказать что-то доверительное.

Бенволио. Увидишь, она зазовёт его куда-нибудь на ужин.

Меркуцио. Ай да сводня! Ату её, ату её!

Ромео. Кого ты выследил?

Меркуцио. К сожаленью, не зайца. Или такого, который за старостью может считаться постным. (Поёт.)

Если зайца кусок
Упечёшь ты в пирог,
Ты им постного не оскоромишь.
Но бывает, что так
Староват русак —
Тронешь вилкою, зуб переломишь.

Ромео, собираешься ли ты домой? Мы идём к вашим обедать.

Ромео. Сейчас я подоспею.

Меркуцио. Прощайте, старая барыня, прощайте!

Кормилица. Прощайте, скатертью дорога.

Меркуцио и Бенволио уходят.

Объясните мне, сударь, кто этот нахал, бог знает что о себе возомнивший?

Ромео. Это молодой человек, который любит послушать себя и в час наговорит столько, что будет жалеть об этом целый месяц.

Кормилица. Если это он на мой счёт, ему не поздоровится, будь он вдесятеро вострей двадцати таких же выскочек. Я покажу ему, как смеяться надо мною! А если не покажу, всё равно найдутся, которые покажут. Подлый хвастун! Ты это со своими сударками так разговаривай или с кем-нибудь из твоих поганых забулдыг! (Обращаясь к Петру.) А этот тоже хорош! Стоит, как пень, и смотрит, как каждый негодяй делает с его госпожой, что хочет.