Ромовый дневник

Только мы собрались уйти, как он припомнил кое-что еще.

– Ах да, секунду. Вы только не подумайте, ребята, что я не стал бы вас вытаскивать. Конечно, стал бы… правильно? Вы же сами это знаете?

Мы заверили Лоттермана, что знаем, и оставили его в одиночестве бубнить за столом. Я пошел в архив, где сел и задумался. Машина у меня будет так или иначе, и не важно, на что придется ради этого пойти. Я видел «фольксваген» с откидным верхом за пять сотен, причем вроде бы в хорошем состоянии. Учитывая фантастические цены на машины в Сан-Хуане, я буду считать, что мне сильно повезло, если удастся сторговать его за четыреста.

Я позвонил Сандерсону.

– Слушай, – непринужденно сказал я, – на сколько я могу рассчитывать за ту брошюрку для Зимбургера?

– А что такое? – спросил он.

– Да я насчет аванса. Мне нужна машина.

Сандерсон рассмеялся.

– Машина тебе не нужна – ты просто ее хочешь. Ну и сколько тебе надобно?

– Примерно тысячу. Я не жадный.

– Ты, должно быть, спятил, – ответил он. – Лучшее, что я могу для тебя сделать в текущих обстоятельствах, так это две пятьдесят.

– О’кей, – сказал я. – Капля в море, конечно, но не помешает. И когда можно забрать?

– Завтра утром. Заглянет Зимбургер, да и я считаю, что нам всем надо потолковать и наконец запустить это дело. А дома я этим заниматься не хочу. – Он сделал паузу. – Ты мог бы подскочить к десяти?

– Ладно, – сказал я. – Стало быть, до встречи.

Положив трубку, я сообразил, что ныряю в омут с головой. В конце недели предстоял переезд в мою новую квартиру, а теперь я собрался купить и машину. Сан-Хуан сжимал свою хватку. У меня не было машины лет пять… с тех самых пор, когда я в Париже купил старенький «ситроен» за двадцать пять долларов, а через год, покатавшись на нем по всей Европе, продал за десять. Сейчас же я был готов выбросить четыре сотни на «фольксваген». А впрочем, при этом создавалось чувство, что я продвигаюсь по жизни, что бы там меня ни ждало.

На следующий день, по дороге к Сандерсону, я остановился у той парковки, где видел машину. В офисе никого не оказалось, а на стене висел плакат с вот такой надписью: «ПРОДАВАЙ – НИЧЕГО НЕ ПРОИЗОЙДЕТ, ПОКА КТО-НИБУДЬ ЧТО-НИБУДЬ НЕ ПРОДАСТ».

Дилер нашелся на улице.

– Подготовьте вот этот, – сказал я, показывая на «фольксваген». – В полдень принесу вам за него четыре сотни.

Дилер помотал головой.

– Пятьсот, – сказал он, беря в руку табличку с лобового стекла; можно подумать, я ее не заметил.

– Чушь, – ответил я. – Вы же сами знаете правила: ничего не произойдет, пока кто-нибудь что-нибудь не продаст.

Он сильно удивился, однако знакомый лозунг возымел свое действие.

– Лед тронулся, – бросил я на ходу. – Заберу в полдень.

Он смотрел мне вслед, пока я торопился на улицу.

Когда я пришел в офис Сандерсона, Зимбургер был уже там. Сегодня он носил ярко-синий костюм с красной рубашкой без галстука и на первый взгляд напоминал воскового манекена в окне гарнизонного кафе. Проведя двадцать лет в морпехах, Зимбургеру было не по себе в гражданской одежде.

– Хожу как в мешке, – объяснил он. – Дешевый покрой, дрянной матерьяльчик.

Он энергично покивал.

– Никого уже ничто не заботит. Закон джунглей.

Из соседнего помещения вышел Сандерсон – одетый как обычно и походивщий на губернатора Паго-Паго. На сей раз на нем был черный шелковый костюм с галстуком-бабочкой.

Зимбургер же казался тюремным надзирателем на отдыхе, потным и пузатым ветераном, который каким-то образом наскреб денег.

– Ладно, – сказал он. – Давайте-ка займемся делом. Это он писатель? – Он показал на меня.

– Это Пол Кемп, – сказал Сандерсон. – Ты его видел в доме.

Зимбургер кивнул.

– Да-да, помню.

– Мистер Кемп пишет для «Нью-Йорк таймс», – продолжал Сандерсон. – Нам повезло, что он согласился помочь.

Зимбургер взглянул на меня с новым интересом.

– Настоящий писатель, м-м? Тогда жди неприятностей. – Он рассмеялся. – Насмотрелся я на писателей, пока служил… Все как есть олухи. Да что там, я сам был одним из них! Заставили меня полгода сочинять учебные наставления… В жизни не видел работы тупее.

Сандерсон откинулся на спинку кресла и забросил ноги на стол.

– При случае Кемп съездит с вами на Вьекес. Он хочет взглянуть на место.

– Да, черт возьми! – ответил Зимбургер. – У него глаза повылазят: лучший пляж на всех Карибах! – Он обернулся ко мне. – Материал там найдете что надо. Никто до сих пор не писал про Вьекес… особенно в «Нью-Йорк таймс».

– Любопытно, – сказал я. – Когда вы хотите поехать?

– Как насчет завтра?

– Слишком рано, – возразил ему Сандерсон. – Прямо сейчас Кемп выполняет одно задание для «Дейли ньюс». Почему бы не съездить поближе к выходным?

– Устраивает, – ответил Зимбургер. – Насчет самолета договорюсь на четверг. – Он взглянул на часы и поднялся. – Все, пошел. Уже почти двенадцать, а я еще ни цента не заработал… полдня потратил без толку. – Он посмотрел на меня, отдал щегольской салют и, улыбаясь во весь рот, поспешил к двери.