Ромовый дневник

Мы подбросили Зимбургера с Роббисом и Лазаром до аэродрома, где наш летчик мирно спал под сенью самолета. Зимбургер накричал на него, тот медленно поднялся, не меняя своего скучного выражения лица. Судя по всему, этому человеку было решительно на все наплевать. Мне захотелось толкнуть Лазара локтем и прошептать ему, что мы прозевали свой шанс.

Лазар выглядел и без того мрачнее тучи, и все что я ему сказал, было простое «до встречи». Он кивнул и забрался внутрь. За ним последовал Роббис, а потом и Зимбургер, который уселся рядом с непроницаемым пилотом. Все они не отрываясь смотрели вперед, когда самолет запрыгал по взлетной полосе и, наконец, поднялся над верхушками деревьев, держа курс на Пуэрто-Рико.

* * *

Следующие несколько часов я провел у Мартина. К обеду присоединился один его друг, тоже из бывших морпехов, который держал бар где-то на холме за городом.

– Пейте вдоволь, – повторял мне Мартин. – Фирма угощает. – Он коварно ухмыльнулся. – Или мне, пожалуй, лучше сказать, «угощает мистер Зимбургер»? Вы ведь его гость, так?

– Все так, – ответил я и принял очередную стопку рома.

Наконец появились омары. Я сразу понял, что они оттаивали весь день, хотя Мартин гордо заявил, что его мальчишки только-только с ними вернулись. Перед глазами всплыла картинка: Мартин заказывает своих омаров из Мэна, отрывает клешни и засовывает тушки в морозилку, пока наконец не сбагрит их гостям Зимбургера… а ест он их очень внимательно и на дорогой скатерти. Один журналист – сорок долларов в день, труд и развлечения.

После того как я съел двух langostas, пропустил бесконечное число стопок и до крайности утомился от непрерывной болтовни двух морпехов, я поднялся, собираясь уходить.

– Где тут у вас гостиница? – спросил я, нагибаясь за своим кожаным саквояжем.

– Да бросьте, – сказал Мартин. – Я сам вас отвезу в «Кармен».

Мы проехали где-то три квартала вверх по холму до низкого розового здания с гостиничной вывеской. Заведение оказалось пустующим, и Мартин попросил хозяйку дать мне лучший номер, причем за его счет.

Перед уходом он сказал, что завтра подбросит меня до Сент-Томаса на своем прогулочном катере.

– Отходим примерно в десять. Мне там надо быть к полудню. Встреча с другом.

Я знал, что он лукавит, но это было не важно. Мартин напоминал автомеханика, который только что обнаружил существование страховой компании, или юнца, впервые получившего доступ к представительским средствам. Очень хотелось бы поприсутствовать при их встрече с Зимбургером в тот день, когда они оба выяснят правду друг о друге.

Лучший номер в гостинице «Кармен» стоил три доллара и имел балкон, выходивший на город с гаванью. Я наелся до отвала и, очутившись в номере, сразу лег спать.

Два часа спустя меня разбудил стук в дверь.

– Сеньор, – сказал чей-то голос. – Вы будете ужинать с сеньором Царь-рыба, нет?

– Я не голоден, – ответил я. – Только что пообедал.

– Si, – отозвался голос, и с лестницы, ведшей на улицу, донеслись быстрые шаги.

Еще стоял светлый день, ложиться обратно не имело смысла, так что я вышел запастись бутылкой рома и льдом. В одном здании с гостиницей оказался то ли магазинчик, то ли склад, полный выпивки. Развеселый пуэрториканец продал мне бутылку рома за один доллар и пакет льда за два. Я все оплатил и поднялся к себе.

Плеснув в стакан и кинув льда, я вышел посидеть на балкон. Городишко по-прежнему смотрелся безлюдным. Далеко на горизонте проглядывал соседний остров Кулебра, и оттуда доносились глухие звуки разрывов. Припомнились слова Сандерсона, что Кулебра служит учебным полигоном для бомбардировщиков ВМС США. Некогда он был волшебным местом; теперь это кануло в Лету.

Я посидел минут двадцать, а потом по улице проскакал какой-то негр на серой лошаденке. Топот копыт разносился по городу как пистолетные выстрелы. Я проследил за ним до конца улицы, где он исчез за гребнем холма, эхо же продолжало звучать еще долго после того, как он скрылся из виду.

Затем донесся новый звук, на сей раз приглушенное уханье уличного оркестра. Смеркалось, и я не мог сказать, где они играют. Звук стальных барабанов был мягким, притягательным; я просто сидел и слушал, пребывая в мире с самим собой и окружающей вселенной, а холмы за моей спиной окрасились в красно-золотистый цвет под последними косыми лучами солнца.

И пришла ночь. В городе вспыхнули немногочисленные огоньки. Музыка накатывала волнами, как если бы кто-то что-то объяснял в промежутках между хоровым пением, потом все повторялось. На улице подо мной звучали голоса, порой стук копыт очередной лошади.

Городок Исабель-Сегунда казался куда более активным ночью, нежели в течение долгого жаркого дня.