Рон Уизли и Орден феникса (СИ)

   -- Садитесь, пожалуйста, все трое, -- сказал Дамблдор, словно не слыша его. -- Эдвард и Дайлис могут на несколько минут задержаться. Профессор Макгонагалл, будьте любезны, вызовите стулья.

   Профессор Макгонагалл вынула из кармана халата волшебную палочку и взмахнула ею. Из воздуха возникли три деревянных стула с прямыми спинками, совсем не такие, как уютные ситцевые кресла, которые наколдовал Дамблдор в Министерстве, когда слушалось дело Гарри. Гарри сел и через плечо наблюдал за Дамблдором. Тот гладил пальцем Фоукса по золотой хохлатой голове. Феникс сразу проснулся, поднял красивую голову и блестящими темными глазами смотрел на Дамблдора.

   -- Нам будет нужно предупреждение, -- очень спокойно сказал Дамблдор птице.

   Вспышка пламени, и феникс исчез.

   Дамблдор стремительно подошел к одному из тонких серебряных приборов, перенес его на стол, сел и легонько постучал по нему концом волшебной палочки.

   С ритмичным позвякиванием прибор ожил, из серебряной трубочки наверху стали выходить маленькие клубы бледно-зеленого дыма. Директор внимательно вглядывался в дым, между бровей у него залегла глубокая морщина. Через несколько секунд дым пошел ровной струей, она сгущалась и закручивалась в воздухе...

   И вот уже вылепилась из нее змеиная голова с разинутой пастью.

   Гарри посмотрел на Дамблдора. Но Дамблдор не поднимал головы.

   -- Конечно, конечно, -- бормотал он, по-прежнему наблюдая за дымом без малейшего удивления. -- Но сущности разделены?

   Между тем дымная змея немедленно превратилась в две змеи, обе сворачивались и извивались в полутьме. С видом мрачного удовлетворения Дамблдор слегка постучал по прибору палочкой: позвякивание замедлилось и стихло, дымные змеи побледнели, расплылись в воздухе и пропали.

   Дамблдор перенес аппарат обратно на узенький столик. Многие прежние директора на портретах проводили его глазами, но, заметив, что смотрят на них, тут же прикинулись спящими. Справа под потолком раздался крик: волшебник по имени Эдвард, слегка запыхавшийся, снова появился в своей раме.

   -- Дамблдор!

   -- Какие новости? -- сразу откликнулся тот.

   -- Я кричал, пока кто-то не прибежал, -- сообщил волшебник, вытирая мокрый лоб о висевший сзади занавес. -- Сказал, что слышал внизу какое-то движение... Они не сразу мне поверили, но спустились посмотреть... вы знаете, внизу наблюдать некому -- портретов там нет. Короче говоря, через несколько минут его принесли. Вид неважный, весь в крови. Когда они ушли, я перебежал в портрет Эльфриды Крэгг, чтобы разглядеть получше...

   -- Хорошо, -- сказал Дамблдор, а я в это время судорожно приподнялся. -- Значит, Дайлис увидит, когда его доставят...

   Через минуту на своем портрете появилась волшебница с серебряными локонами, она села в кресло, откашлялась и сказала:

   -- Да, его доставили в больницу святого Мунго... пронесли мимо моего портрета... выглядит плохо...

   -- Благодарю вас, -- сказал Дамблдор. Он повернулся к Макгонагалл: -- Минерва, надо разбудить остальных детей Уизли.

   -- Конечно...

   Профессор Макгонагалл встала и быстро пошла к двери. Гарри скосился на меня. я очень испугался.

   -- Дамблдор, как быть с Молли? -- задержавшись у двери, спросила Макгонагалл.

   -- Этим займется Фоукс, когда проверит, нет ли поблизости незваных гостей. Но, возможно, она уже знает... благодаря этим превосходным часам...

   Наверное стрелка мистера Уизли до сих пор показывает на смертельную опасность. Но время было позднее. Мама, наверное, спит и не следит за часами. Отец не умрет... он не может умереть...

   Дамблдор тем временем рылся в буфете поблизости от Гарри и меня. Наконец он извлек оттуда закопченный старый чайник и осторожно поставил на письменный стол. Поднял волшебную палочку и тихо сказал: "Портус!" Чайник задрожал, оделся странным голубым сиянием, а потом успокоился, черный, как прежде.

   Дамблдор подошел к другому портрету -- волшебнику с умным лицом и остроконечной бородкой. Этот был одет в цвета Слизерина -- серебряный и зеленый -- и спал, по-видимому, так крепко, что не слышал Дамблдора, пытавшегося его разбудить.

   -- Финеас, Финеас.

   Люди на портретах перестали притворяться спящими, они зашевелились в своих рамах, чтобы лучше видеть происходящее. Умный с бородкой-клинышком по-прежнему изображал спячку, и некоторые тоже стали выкрикивать его имя:

   -- Финеас! Финеас! ФИНЕАС!

   Прикидываться дальше было невозможно, он нарочито вздрогнул и широко раскрыл глаза.

   -- Кто-то звал?

   -- Надо, чтобы вы еще раз посетили свой другой портрет, Финеас, -- сказал Дамблдор. -- У меня новое сообщение.

   -- Посетить мой другой портрет? -- скрипучим голосом сказал Финеас с притворным зевком (при этом взгляд его обежал комнату и остановился на Гарри). -- Ну, нет, Дамблдор, я сегодня ужасно устал.

   Что-то знакомое почудилось Гарри в его голосе. Где он его слышал? Но вспомнить ему помешали другие портреты на стенах -- слова Финеаса вызвали бурю негодования.

   -- Нарушение субординации, сэр! -- взревел дородный красноносый волшебник, потрясая кулаком. -- Неисполнение приказа!