Roses and Thorns (СИ)

Сестра говорила так восторженно, все еще прижимая к себе пластиковую карту как ребенка, что та не посмела ее перебивать. Джейн не хотела уходить. Уже не хотела.

- Выглядишь не очень, - зачем-то произнесла она, глядя на раскрасневшееся от переизбытка эмоций при мысли о триумфе лицо сестры. – Плохо даже.

- Зато ты все расцветаешь, и вес набрала, - Молли ткнула ее в выпирающую ключицу, обтянутую болезненного цвета кожей. – Аппетитная как куропатка.

Плохое излюбленное сравнение.

Кто-то из медперсонала позвал ее, крикнув что-то о времени. Старшая сестра закатила глаза и, перебросившись уже стандартной парой фраз о самочувствии, наклонилась ближе, оставляя поцелуй на щеке. Не слюняво, не так как целует мать свое чадо или французы во время приветствия.

Молли поправила на плече сумку, указав взглядом на стопку чистой одежды, на которой были сплетни о богатых и знаменитых. Медсестра снова позвала ее.

- Время, мисс Ригс, - Молли попыталась изобразить высокий голос медсестры, но безуспешно чем вызвала улыбку.

Такой надо ее запомнить. Она будет хорошей заменой матери для Иззи.

Как только дверь затворилась, рука автоматически отправилась под наволочку подушки. Розовые таблетки обезболивающего, которые ей приносили каждый день по две штуки в перерывах между антигистаминными и антибиотиками. Она всегда оставляла одну, имитируя прием вовнутрь. Еще несколько белых кругляшей, кажется, простые витамины или бактерии для поддержания микрофлоры.

Сколько лекарств переведено зря. Они могли помочь кому-то другому.

Джейн отправила в рот сразу две розовые таблетки (наверняка дети путают их с конфетками или драже), чувствуя, как те застревают в горле и слюны не хватает, чтобы их проглотить. Горько. Мерзость.

В голове раздался голос сестры из последнего телефонного разговора.

«Ты же знаешь, что я люблю тебя, Джейн»

Это было не то вопросом, не то утверждением. Она должна была знать это, ведь родные друг друга любят, не так ли? Вынуждены любить и терпеть.

Обладательница высокого голоса – пепельная блондинка медсестра поинтересовалась ее самочувствием, наверное, уверенная, что после посещения сестрицы можно забиться в истерике.

Как она себя чувствует?

Прекрасно.

A little death without mourning

No call, no warning

Baby, a dangerous idea

That almost makes sense.

Маленькая смерть без единого стона,

Ни окриков, ни предупреждений.

Крошка, это опасная идея,

В которой почти есть смысл.

- U2 - “Love Is Blindness”

________________________

* - Луи Замперини - американский бегун на длинные дистанции, оратор-мотиватор, военнопленный, выживший после пребывания в лагерях Японской империи.

Существует фильм “Несломленный” снятый Анджелиной Джоли, основанный на реальных событиях из его жизни.

** - Песня шведского музыкального квартета ABBA - Money, Money, Money

========== XX ==========

Дождевые капли били по оконному стеклу, оповещая о приближении осени, приход которой не удастся избежать.

Автобус до Бангора уходил в пять утра, и Молли так и не смогла сомкнуть глаз за ночь. Перевозбуждение, которое охватывало перед каждой поездкой дальше, чем в соседний округ не позволяло расслабиться, подкидывая как угли мысли о том, что она может опоздать на поезд, проспать до субботы от изнеможения или случится что-нибудь еще.

Идентичную нервную дрожь она испытывала, отправившись в первый раз самостоятельно в Нью-Йорк, а еще перед первым полетом на самолете в глубоком детстве.

Тогда отец сорвал ветку из сада, чтобы она могла вертеть ее в руке высоко в небе, поднявшись выше облаков.

Кажется, так и было.

Она не могла вспомнить, когда в последний раз спала больше пяти часов, и сейчас бездумно бродя по дому в поисках чего-то важного, Ригс била себя по рукам за желание выпить очередную чашку кофе или смешать бурду из кофе и чая, служившей когда-то аналогом энергетику.

Все жестяные и стеклянные банки с сублимированным кофе опустели, и только в одной старой жестянке было немного зерен на дне, но они были старыми и больше походили на крысиный помет.

На обеденном столе все еще пылились окурки сигарет «Лаки-Страйк», источая неприятный запах. К ним добавился старый брелок, болтавшийся на автомобильных ключах, последние пять лет. Банальная Эйфелева башня, привезенная старой подругой из Парижа.

До встречи в Париже.

Молли покрутила в руке потертую медную башню, не решаясь представить, что когда-нибудь окажется в другой стране или на другом континенте. Это всегда было так нереально в мире, где решали деньги и нужные знакомства. В тот год ей подарили ловец снов, купленный на каком-то фестивале.

Паутина из шелковых ниток должна была запутывать дурные сны и пропускать хорошие.

В это, по крайней мере, верил народ оджибве.

Ригс с недавних пор держала его у изголовья кровати, подвесив на криво забитый ржавый гвоздь. Со своей задачей амулет не справлялся и точно специально притягивал еще больше ужаса в сновидения.